Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Порта не могла быть настолько близорука, чтобы не видеть, что восточные христиане, несмотря на ту долю свободы — религиозной, личной и имущественной, какая им предоставлена по закону, — недовольны мусульманским владычеством, что они, сознавая свое нравственное превосходство над турками, чувствуют неправду политической приниженности сравнительно с турками и, будучи сами бессильны, невольно покоряются победителям, но в то же время ждут лучшей участи и с надеждой обращают взоры на христианскую Европу. Не могла она также не видеть и того, что христианская Европа не остается совершенно равнодушной к Востоку, где христианству отведено такое неподобающее его достоинству место. Порта должна была сознавать неизбежность солидарности между ее подданными-христианами и христианской Европой и действительно сознавала это. Уже Магомет II видел, что между католическими подданными его государства и католическим Западом существует тесная связь. Последующая история, постоянное заступничество за турецких католиков Венеции, Франции и Австрии еще более должны были убедить в этом Порту. В скором времени она пришла и к тому неприятному для себя убеждению, что не менее тесная связь существует между Россией и многочисленными турецкими подданными греческого исповедания. Венецианцы, истые предшественники англичан по искусству обделывать дела на Востоке и чутко понимать собственные интересы, рано подметили, какую силу имеет Россия на Востоке и как страшна эта сила в глазах султанов: «Великий князь Московский, — писал в своем донесении Джакопо Соранцо, — потому главным образом наводит страх на султана, что принадлежит к Греческой церкви, подобно народам Болгарии, Сербии, Боснии, Морей и Греции; эти народы благоговеют перед его именем, потому что держатся того же греческого исповедания; они всегда с величайшей готовностью возьмутся за оружие, чтобы освободиться от турецкого рабства и перейти под его власть».[3135] Тяготение турецких христиан к христианской Европе отразилось на отношении к ним оттоманского правительства и было причиной репрессалий. Порта была уверена, что всякое столкновение ее с Европой производит брожение в массе ее христианских подданных, что европейские державы рассчитывают на содействие этой массы, дорожат ею, что поэтому бороться с Европой можно и косвенно, действуя на христианскую массу Турции. Когда во время борьбы Сулеймана I с императором Карлом V императорский флот подошел к Морее, взял укрепленный город Корон, а войско проникло в страну, стало занимать менее важные города и брать турок в плен, великий визирь Ибрагим-паша объявил императорскому послу Иерониму из Зары, что если так дело продолжится и неприязненные действия не будут приостановлены, то иерусалимские церкви будут превращены в мечети, остальные церкви в Турецкой империи будут разрушены, священники и монахи будут изгнаны и христианским купцам запрещено будет торговать. Угроза не была приведена в исполнение, потому что скоро был заключен мир. К подобным угрозам Порта прибегала и при других случаях; при Мураде IV был проект истребления всей христианской райи, при Мустафе III — проект истребления константинопольских христиан. Эти проекты тоже не были осуществлены. Не всегда, однако же, Турция ограничивалась угрозами: известны примеры, когда она применяла к христианам репрессивные меры, не имея даже для этого разумных оснований, руководствуясь лишь простыми подозрениями. Прискорбный факт такого рода был, между прочим, вызван в начале XVII в. при Ахмеде I неблагоразумным поступком австрийского посла Чернина (из Праги). Въезжая в Константинополь, он развернул знамя, на котором на одной стороне был изображен Христос на кресте, а на другой императорский двуглавый орел. Это невиданное до тех пор зрелище сильно смутило мусульман и привело их в негодование, потому что у них хранилось предание об одном древнем пророчестве, по которому появление в стенах столицы знамени с изображением креста будет признаком гибели государства. Турецкое правительство придало этому особенный смысл; в поступке Чернина увидело сигнал к возмущению христианских подданныхТурции против правительства, наглядное указание христианам, что пришло время водрузить на стенах Константинополя крест. В том предположении, что в домах христиан, в их церквах и монастырях спрятано оружие, сделано было на христиан нападение. Разумеется, предполагаемого оружия не нашли, тем не менее допущены были страшные насилия над христианами: в Галате францисканский генерал-викарий был схвачен и без суда и следствия брошен в воду, более же сорока христиан в течение ночи были повешены на улицах.