Византийское путешествие

Сын Феофила Михаил III мало интересовался искусством и архитектурой, зато его наследник и убийца Василий I, хотя и слыл неграмотным крестьянским сыном, привел дворец на вершину его величия и славы. Вновь были восстановлены ворота Халки, однако главный вклад Василия – строительство храма к востоку от Хризотриклиния. В пределах дворца находилось несколько церквей, но возведенная Василием Неа-Экклесиа (Новая церковь) превзошла их все и стала образцом для последующих императорских построек. Строительству церкви на крутом склоне предшествовало возведение высокой террасы. Чтобы попасть в церковь, необходимо было пройти через атриум с двумя мраморными фонтанами; крестообразная в плане, она имела пять куполов, покрытых полированной бронзой. В центральном куполе располагался мозаичный образ Христа Вседержителя, в восточной апсиде Богородица простирала свой покров над императором и его империей. Полы были устланы разноцветным полированным мрамором, уложенным в виде прихотливого орнамента, а изготовленный из позолоченного серебра иконостас сверкал драгоценными камнями. Здесь впервые во всей полноте проявил себя классический стиль средневизантийского периода: и архитектура, и иконы производили ошеломляющий эффект роскоши и изящества: могучая симфония цветов, камней и драгоценных металлов воспевала таинство воплощения Христа. На протяжении пяти с половиной столетий существования империи Неа-Экклесиа оставалась одним из главных чудес столицы, однако Василию и этого показалось мало. Он построил Циканистерий (двор для игры в мяч), новые триклинии с колоннами из зеленого мрамора и красного оникса и жилые помещения, украшенные мозаикой с изображением павлинов.

К моменту смерти Василия в 886 году дворец более всего напоминал огромную сцену для представления бесконечных дворцовых церемоний. Хотя его строительство велось поэтапно, планировка дворца была отнюдь не хаотичной: тронные залы, подобно храмам, ориентировались по линии восток-запад, что свидетельствовало о сакральном характере императорской резиденции; другие сооружения строились сообразно направлению движения процессий. Один из главных путей начинался от ворот Скилакс, ведущих во дворец прямо с Ипподрома. К востоку от ворот находился двор, откуда проход шел в восточном направлении – под золотыми потолками и в окружении мозаичных стен Триклиния и Лавсаика Юстиниана. За Лавсаиком находился огромный вестибюль Трипетон, серебряные двери в дальнем конце которого открывались в Хризотриклиний. При приближении процессии двери распахивались настежь, а органы исполняли торжественную музыку.

Императоры X–XI веков мало что добавили к Большому дворцу, но вовсе не из-за недостатка рвения: по общему мнению, строительство дворца было к этому времени завершено. С годами некоторые части, естественно, приходили в запустение, но слух о том, что императоры династии Комнинов покинули его ради Влахернского дворца, неверен. Оставить престол и символ императорской власти можно было разве что в порыве отчаяния, а Комнины не склонны были к подобным эмоциям. Влахерны, окруженные открытым пространством, стали их любимой резиденцией, однако старый дворец оставался средоточием официальной жизни: делопроизводства и всевозможных церемониалов. Из «Алексиады» видно, что Большой дворец продолжали использовать в последние годы царствования Алексея I и что его внук Мануил I, немало сил отдавший украшению Влахерн, не обходил вниманием и старые сооружения. В сложной совокупности своих архитектурных начинаний, несомненно имевших некий символический смысл, он восстановил и вновь украсил Лавсаик Юстиниана, а неподалеку от него возвел знаменитый зал в сельджукском стиле, так называемый Персидский дом, или Мухрутас. Восстанавливая здания пятисотлетней давности, Мануил давал тем самым понять, что намерен восстановить империю; а возведение Персидского дома с потолком в стиле «мукарнас» свидетельствовало о готовности императора установить добрососедские отношения с турками, не зря ведь над его сооружением трудились турецкие и иные мусульманские мастера.

От Мухрутаса не осталось и следа, но во дворце Зиза в окрестностях Палермо можно найти его отголоски. Построенный в 1162 году для норманнского короля Гильома I Сицилийского, дворец Зиза – почти современник Мухрутаса. Оба названия происходят от арабских корней, оба здания соединяют в себе мусульманский и византийский стили. В примечательном среднем зале Зизы сталактиты и соты нависают над мозаичными медальонами с лучниками, стреляющими в птиц, и павлинами, клюющими финики, а пол покрыт многоцветным мрамором. Новая палата, построенная Мануилом, вряд ли уступает залу Зизы величием и красотой.