Визажистка

Только что Вера после долгого упрашивания отвела его на день рождения к дворовому другу, но строго приказала не возвращаться одному, дождаться, пока она сама за ним сходит. Неужели прошло уже два часа? И впрямь время пролетело со скоростью пули. Все утро Антошка провел в сложных раздумьях, какой дарить подарок: ту игрушку, которую не жалко отдавать, или, наоборот, которую сам бы хотел получить. Вроде бы только что…

— Тоша, ты? — спросила Вера.

— Откройте, милиция, — раздался из-за двери незнакомый мужской голос.

Вера приоткрыла дверь, держа ее на цепочке: кто знает, что это за личности? По радио в последнее время неоднократно предупреждали, чтобы граждане не пускали в дом воров под видом незнакомых водопроводчиков, сантехников, милиционеров, телефонных мастеров, коммивояжеров, распространителей религиозной литературы и восточного вида женщин с детьми.

— Вы, наверное, что-то перепутали… — начала было Вера, со страхом вглядываясь в незнакомые физиономии двух мужчин: пожилого, слегка смахивающего на рыжего кота, и худенького белобрысого юноши, на вид совсем мальчишки.

— Клементьева Вера Михайловна. Ты, что ли? Ордер на обыск, — протянул рыжий какую-то бумажку. — Открывай, что ли?

Вера открыла дверь, и представители правопорядка, не разуваясь, прошли в квартиру, по-хозяйски оглянулись.

«Господи, что еще? Наверное, из-за рисунка? Или из-за пропавших документов? Неужели отец Александра распорядился сделать у меня обыск? Но по какому праву? Что? Кто?» — замельтешило у Веры в голове.

— Я не брала никаких бумаг, честное слово, — сказала она дрожащим голосом.

— Каких еще бумаг? Нам железки нужны.

— Что?!

— Струмент, — коротко ответил рыжий и блеснул целым рядом металлических зубов.

— Чего? — не разобрала Вера с первого раза. — Извините, я что-то…

— Да ладно, хватит придуриваться! — оборвал он ее строго. — Клементьева Вера Михайловна. Это ведь ты всякими примочками и татуировками занимаешься? Значит, у тебя струмент должен быть краденый. Поступили сведения.

— Ах, так вот в чем дело! — поняла и даже почему-то обрадовалась Вера. — Вы тут пока постойте, я принесу чемодан. Он внизу, у соседей.

— У соседей? Их дома никого нет Мы звонили в дверь.

— А у меня ключ есть.

— Ясно — одна шайка-лейка, — кивнул рыжий. — Тащи.

Буквально через минуту милиционеры уже рассматривали диковинное содержимое чемодана, состоящего из флакончиков, иголок, каких-то блестящих острых предметов, переводных картинок. За все это время Вера его открывала только один раз, а потом снова задвинула в дальний угол.

— Где взяла? — достав из кармана замусоленный блокнот, приступил к допросу рыжий.

— Купила.

— У кого?

— У соседа снизу. У Вовчика. То есть Владимира.

— Ясно, значит, приобрела у Владимира Калашникова? Сбыт краденого.

— У Калашникова.

— Работала с ним?

— С кем? С соседом? Нет, что вы!

— Да нет, я про струмент тебя пока спрашиваю.

— Пока даже не дотрагивалась.

— Не ври давай. Наклепала им уже чего-нибудь?

— Чего?

— Ты этим своим дружкам уже успела какие-нибудь татуировки сделать? Или как? — блеснул зубами милиционер.

— Вы о чем? Кому? Да нет же, я говорю… О ком вы? — удивилась Вера.

— Пока что о двоих — о Владимире Калашникове и Василии Летове, которые в данный момент скрываются от органов правопорядка. Спрашиваю, ты на них точно еще ничего не наклепала? Я бы добавил в особые приметы. Когда есть какие-нибудь наколки или приметные родинки, легче искать, а особенно по всяким рисункам. А ихней шкуры все равно не жалко.

— Нет, — ответила Вера. — Я ничего не делала. Это чересчур сложно. Учиться надо.

— Жалко, — сказал рыжий. — Лучше бы пометила их всех для пользы дела.

Вера не сказала, что потренироваться один раз ей все же пришлось. И не на ком-нибудь, а именно на Вовчике, Владимире Калашникове, который буквально допек ее своими бесконечными просьбами что-нибудь изобразить на его не по возрасту желтоватой, безжизненной коже. То и дело, буквально каждый день, он появлялся в «салоне», где чувствовал себя вполне естественно, как дома, разваливался на диване и начинал показывать Вере разные похабные картинки и наклейки, варианты того, что хотел бы запечатлеть на своей руке или груди.

Наконец Вера не выдержала натиска и сдалась, согласившись попробовать по специальной инструкции сделать на предплечье у Вовчика маленький пробный узор — традиционную античную раковину в виде веера.

Вера тогда еще подумала: ведь как раз в это место младенцам делают обычно прививки, чтобы они потом не болели страшными, смертельными болезнями. Пусть и у Вовчика будет на руке что-то вроде прививки против «озвериности».

Для Веры раковина всегда была особым, тайным символом.

Она часто представляла: вот маленькая ракушка лежит на дне огромного океана, вокруг нее — подводный мир. Наверху бушуют бури, тонут корабли, рыбы и диковинные морские существа ведут неустанную борьбу за существование… А раковина лежит себе тихо, незаметно, и кажется, с ней ничего не происходит. Но между тем внутри ее непонятно из чего — из песка, влаги, комочка неодушевленной плоти — появляется драгоценная жемчужина.