Вижу поле…

Огорчал тренера гораздо больше Воронин, с которым творилось что-то необъяснимое, непохожее на того Воронина, каким он знал его почти десять лет.

С Ворониным он, разумеется, не торопился ничего решать. Иванов сердился, самолюбие его было болезненно задето, но в конце концов он был лишь начинающим тренером.

Кроме того, Воронина он не мог не любить как игрока — Воронин был частью того «Торпедо», той команды, которую он считал своей и самой настоящей в его тогдашнем представлении.

Единственной, однако, козырной картой в руках нового старшего тренера при начале его деятельности было присутствие Стрельцова, переживавшего, несмотря ни на что, великолепную пору своей второй футбольной зрелости.

…В Кубке обладателей кубков мы выиграли, можно сказать, четыре матча, но в двух только были командой со стилем и характером.

«Мотор» из Цвиккау ни в какое сравнение с «Интером», конечно, не шел. Но и мы ведь не такими были, как год назад. Скучно мы играли в Москве, не могли завести себя на интересный футбол. А в прилежании, в старательности немцы из ГДР редко кому либо уступят Играли мы в сентябре, удрученные после неудачного сезона, и действительно выглядели командой, занимающей двенадцатое место в первенстве своей страны.

В Цвиккау мы играли с лучшим настроением. Гол нам в Москве так и не сумели забить — закончили нулевой ничьей. Теперь забей мы гол — и даже при 1:1 выйдем в одну восьмую финала (все шаг вперед).

Инициатива оставалась за нами, но до шестьдесят восьмой минуты счет открыть не удавалось.

Гол, однако, искупил, пожалуй, наши долгие мучения. Красивый получился гол.

Я привел в штрафную мяч, посланный из глубины поля, подрезал его через двух защитников, они проскочили мимо, а я развернулся и по неприземленному мячу пробил — приятно вспомнить. Эффектно, но все по делу…

Водной восьмой финала пришлось играть со «Спартаком» из Трнавы. Команда посильнее «Мотора» — шесть игроков входили в сборную Чехословакии. И настроилась очень серьезно.

Был уже конец ноября, играли в Ташкенте.

В таких играх самое основное — снять психологический груз. Чтобы выйти на поле и сразу играть, сразу то есть включиться. Попасть в свое состояние, когда веришь, что все у тебя сегодня получится.

«Спартак» в Ташкенте надеялся на ничью. Но мы их ошеломили.

От всех неудач сезона торпедовцы уже отошли — играли без оглядки на прежние неприятности.

Гол забили быстро. На семнадцатой минуте Щербаков меня понял и получил мяч в позиции, где он бывал королем, когда хорошо готов физически. В третьем голе — мы тогда 3:1 выиграли — я тоже поучаствовал, сыграл с Ворониным, который и поставил точку на шестьдесят восьмой минуте.

Из Ташкента мы вместе со спартаковцами летели в Трнаву. Они прямо говорили в самолете, что обыграют нас на своем поле.

Повлияли ли такие разговоры на нашу нервную систему? Повлияли. В положительную причем сторону — таких, кто бы на самую жесткую игру не настроился, у нас не было. Я уже говорил, как себя проявил в Трнаве Давид Паис, которого за нелюбовь к жесткой игре столько корили. Он во всех трех комбинациях, что закончились голами, сыграл свою роль.

В Ташкенте меня наградили бубном как лучшего нападающего, хотя я там голов не забивал. В Трнаве я забил два мяча — второй и третий. Первый забил Паис — мы опять 3:1 победили.

Эти игры подтверждают то, о чем я всегда говорю: если сыграешь верно в атаке, ты бываешь полезен независимо от того, сам забил мяч или способствовал партнеру.

Паис забил гол после комбинации, мною, кстати, начатой. И сразу, с первых минут — счет на десятой минуте был открыт — вошел во вкус именно комбинационной игры, когда партнерам доверяешь полностью.

Оба мяча я забил после его передач.

Между прочим, играть в Трнаве нам было легче, чем в Ташкенте.

В Ташкенте нам тяжело пришлось в атаке — противник всей командой защищался А дома у себя хозяева сразу пошли вперед, открылись в обороне Мы поэтому очень удачно сыграли на контратаках. Вдвоем, случалось, выходили на одного защитника.