Вижу судьбу

Тут матери переглянулись: лагерь тот, оказывается, принадлежал религиозной секте, и преподаватели, воспитатели были сектантами.

– Насилие… Через воду убийство, как жертвоприношение.

Еще сказала, что скоро появятся какие-то новые данные в этом деле, но обнадежить, что дети живы, не могла. Я видела их смерть, и мне в тот момент просто физически стало плохо…

После таких испытаний я заболевала. Хотелось все бросить, помчаться домой, обнять детей, обцеловать, почувствовать, что они рядом и никуда не денутся… А они меня тормошили: «Мама, мы в тебя верим! Ты самая лучшая! Ты победишь!» И я через силу собиралась и ехала на новые задания.

Помню, как приехала на проект Лидия Кибанова, сына которой осудили на пожизненный срок за убийство семерых пожилых людей. Она, как и каждая мать, не верила в виновность своего ребенка. Не верила, что тот стал жестоким маньяком. Считала, что сына подставили. Он вначале признался во всех преступлениях, а позже отказался от показаний, утверждая, что их из него выбивали.

Экстрасенсам дали фотографию осужденного, прядь его волос и запечатанный конверт с его письмом.

Лидия задала вопросы:

– Где сейчас находится мой сын? И что с ним случилось?

Разложив карты, я сразу все увидела. Мне было жалко сидящую напротив женщину, она так страдала, столько слез выплакала, но я сказала, как есть:

– Вся жизнь его перевернута. У него руки в крови: он убивал старых людей. И совершал преступления в одиночку. У этих стариков и брать-то было нечего, он делал это просто из желания убивать. У вашего сына серьезные проблемы с психикой. Он сейчас находится в казенном доме, это тюрьма. У него нет будущего, и из тюрьмы выпустят его тогда, когда это ему уже не будет нужно.

Конечно, несчастная мать не такие слова хотела от меня услышать. После съемок она сказала:

– Слова Азы вонзались в меня, как нож. Она говорила такие подробности… я не могла отделаться от ощущения, что она как будто прочитала уголовное дело Максима. Хотя точно знаю, что это не так.