Визионер: Бег за тенью

Парень достал из кармана шоколадку в голубой обёртке и протянул Гале.

– Спасибо, – зарделась та.

– И куда вы, красавицы, идёте?

– А куда хотим, туда и идём, – отрезала Клава.

– В Сокольники, на праздник, – тихо добавила Галина.

– Я вас опосля найду, – кондитер подмигнул застенчивой блондинке и умчался обратно.

– Ничего так, – хрустела шоколадом Клавдия несколько минут спустя. – «Каракас» с двойной ванилью. А меня один раз угостили с тройной, представляешь? «Пуэрто-Кабелла». Звучит как испанский танец, а? Бежим, наш трамвай идёт!

* * *

В Сокольниках было не менее шумно и людно. Казалось, вся оставшаяся Москва, которая не толпилась на Тверской, съехалась сюда. Глаза разбегались от разноцветных палаток, шатров, шумных аттракционов и каруселей. На въезде в парк даже образовалась вереница экипажей и автомобилей. Девушки порадовались, что приехали на трамвае, а не стали нанимать извозчика.

Сокольники шумели как сто растревоженных ульев. Шарманки, дудки, барабаны, паровые гудки, залпы игрушечных выстрелов. И, конечно, крики зазывал-коробейников.

– Нет в мире пряников полезней: излечивают зубы от любых болезней!

– Вали валом, народ, от Яузских ворот! Со Сретенки, с Лубянки! С Тверской, Моховой на товар дешёвой!

– Рыба-селёдка, для желудка находка! Сам ловил, сам солил и сам продавать принёс! Сам выбирай, сам и денежки подавай!

– Ай да сбитень-сбитенёк! Ай да квас! С медком, с ледком!

Подруги выпили ледяного квасу, от которого сразу заломило зубы. Заели оставшимся шоколадом. Хорошо-то как!

На большой поляне светился красными надутыми боками воздушный шар. Человек, сидящий внутри притороченной к шару корзины, иногда включал горелку, и струя пламени опасно атаковала шёлковое нутро.

– Ай да шар-летун, вот он взвивается! Вот как поднимается, весь честной народ удивляется! – расхваливал свой аттракцион бородатый мужичок в под стать шару алой рубахе.

Желающих было немного. Рубль за персону, надо же! В конце концов из толпы вышел толстенький господин, ведущий под правую руку даму в белом платье, а в левой сжимающий бутылку шампанского и два бокала. Клиенты забрались в корзину, и красный шар, качнувшись, медленно поплыл вверх. Через какое-то время до оставшихся внизу зрителей долетел звук вылетевшей пробки.

– Клава, ты представляешь, как там наверху красиво? Вся Москва как на ладони! Хотела бы и я полетать как-нибудь, – Галя восхищённо провожала взглядом удаляющийся аэростат.

– Я высоты боюсь. Пойдём лучше на обезьяну посмотрим.

– Американская обезьянка Фока! Танцует без отдыха и срока! – рекламировал заморскую животинку очередной балаганщик.

Вопреки многообещающему анонсу, мартышка плясать не желала. Привязанная за верёвку, худосочная, в замызганной сатиновой юбке, Фока усиленно чесала зад и пыталась дотянуться жёлтыми клыками до предполагаемых (а, возможно, и реально существующих) блох на спине.

– Танцуй, бисово отродье! – топнул сапогом владелец.

Обезьяна ощерила зубы и поскакала вдоль ряда зрителей. Выхватила леденец из рук у какого-то ребёнка и радостно принялась его грызть. Мальчик заорал. Хозяин замахнулся плёткой:

– Ах ты, тварь!

Клава внезапно выдвинула вперёд крепкую грудь третьего размера в мелких синих цветочках:

– А ну не трогай зверушку! Она голодная поди, ишь какая худая. Вот как городовому пожалуюсь на живодёрство!

Владелец стушевался. Галя посмотрела на подругу с уважением. Может, она и грубоватая иногда, но всё-таки добрая.

– Клав, пойдём, там сейчас памятник будут открывать.

Как удачно получилось протиснуться в первые ряды. Ох, как много тут зевак собралось! А ещё казаки и жандармы. «И ради чего, спрашивается? Ну, очередная статуя какой-то Флоры, таких в каждом сквере полно», – удивлялась Клавдия. А, ишь, собрались всякие важные шишки. Седой в белом пиджаке – не иначе директор парка или чиновник из управы, вон как перед ним люди заискивают.

Статуя, накрытая полотном, возвышалась на своём постаменте прямо напротив девушки. Седовласый что-то нудно вещал про весну и возрождение. Скукотища. Клава, украдкой грызя семечки, оглядела соседей. Все внимали с восторженным придыханием. Хотя нет. Не все. Вот молодой мужчина справа, со шрамом на брови. Очень напряжённый. Отчаянный даже. Почему у него такой обречённый взгляд?

Усатый закончил речь.

Быстро и тревожно забили барабаны.

Мальчик дёрнул за верёвку. Покрывало неохотно поползло вниз.

Публика затаила дыхание.

Мужчина со шрамом что-то тихо произнёс.

Клава прочитала по губам: «Не надо».

Покрывало рухнуло.

Толпа ахнула.

Через пару секунд Клавдия упала в обморок. Первый раз в жизни.

* * *

– Садись, – по лицу Ламарка сложно было понять, в каком тоне он устроит разнос. А в том, что это будет именно выволочка, Митя не сомневался. После такого-то публичного скандала! Сыщик морально приготовился к худшему.