Визит (СИ)

Девушка, уже с радостью констатировала, что Барон оставил свои шуточки, но в это время чалый споткнувшись, полетел на землю, сдирая шкуру до мяса, подминая под себя седока. Мелькнули в облаке пыли ноги, блеснули подковы. Мимо промчался «первый» и до Светланы, пронзая шум трибуны, донесся крик. Железные подковы коня, принимая на себя вес саврасового, пропороли, пропахали живот повержённого жокея и унеслись прочь, оставляя за собой распластанного человека с вывороченными наружу внутренностями.

«Первый» пришёл первым, принеся Барону кругленькую сумму.

Девушка с ужасом отвернулась от поля, где оставшиеся скакуны прошли финиш, и толпа людей кольцом окружила место происшествия.

Трибуна поредела, многие спешили к кассе делать новые ставки, рассматривать выставленных в следующий забег верховых.

— Разве нельзя выигрывать как-то иначе?

— Отчего же? Можно, — согласился Барон. — Можно выставить своего коня и поставить на него.

— Я! Я приму участие в скачках, — оживился толстяк.

— Что ж. Можно устроить, — Барон выжидающе посмотрел. — Когда думаешь продемонстрировать своё «мастерство»?

— В последнем заезде на семь тысяч метров. Если… — толстяк замялся. — Если Амон одолжит.

— Юм, у тебя свой есть, — заметил Амон.

— Есть, — согласился Юм. — Но твой конь, мне больше нравиться.

Амон презрительно скривился:

— Проныра. Лень своего материализовывать, — он замолчал раздумывая. Поднял голову, сверкнул глазами. — Хорошо, я дам тебе своего, только чтобы посмотреть на представление, которое покажешь.

Юм возмутился:

— О каком представлении ты говоришь? Всё будет очень и очень серьёзно.

— Не верю, — возразил Амон. — Иди, он сейчас будет в стойле.

Юм поспешил смыться, и до седьмого заезда его не было слышно и видно.

Его имя прозвучало над трибунами, когда пришло время перечислять участников заезда.

— Дурачится Юм, — недовольно сказал Амон, когда на ломаном русском объявили имя представленного скакуна.

Светлана удивлённо вскинула глаза:

— Разве Вашего скакуна не зовут «Ночной призрак»?

— Разумеется - нет. Юм работает на публику. И я подозреваю, что публикой являешься ты.

— Я? — удивилась девушка.

— А для кого ещё, он даст русское имя коню? На всей трибуне не наберется и десятка людей знающих русский язык.

— Какое настоящее имя коня? Или он без имени, как Пёс?

— Он имеет имя. Но оно тебе ничего не даст. Для тебя будет просто набор звуков.

— Но смысл-то есть? — заинтересовалась девушка

— Есть, — Амон замолчал, по-видимому, не желая продолжать разговор.

Но девушка не собиралась так легко сдаваться. Ей было любопытно и интересно. Она попросила:

— Скажите.

— Перевод гораздо длиннее, возможно, потеряется некоторый смысл. Он исказит реальное имя, — с неохотой сказал Амон.

— И всё же, — настаивала девушка.

— В общем, примерно звучит так: гордость преисподней, достойный хозяина. Или короче: адский конь. Но это, лёгкая тень реального имени.

Новый всплеск шума трибуны, обозначил появление скакунов на старте.

Подобно набежавшей волне, он нахлынул и медленно спал. Но в отличие от предыдущих заездов, где шум был постоянным сопровождением скачек, в последнем заезде он несколько изменился. Воцарилась гробовая тишина и только спустя некоторое время лёгкий шепот заскользил по трибуне, прерываемый возгласами, выражающими высшую степень удивления.

 На старте стояло с десяток лошадей самой разнообразной масти. Здесь были пегие, гнедые, вороные. По-видимому, последняя масть и вызвала столь пристальное внимание сидящих зрителей на трибуне.

Вороной конь, под третьим номером с лоснившейся на солнце шерстью, ничем не отличался от обычных вороных. Но другой… под шестым номером. Явно не вписывался в эти рамки. Он был огромен. Гораздо больше и выше самого высокого скакуна представленного на скачках. Жокей, одетый в алые одежды, казался каплей крови на спине коня. Чёрная сбруя терялась на чёрном теле животного, создавая впечатление, что он вовсе не взнуздан. Но всё это казалось мелочью в сравнении с тем, что представлял собой вороной. В отличие от другого вороного, отражающего свет, этот впитывал его. Подобно чёрной дыре, имеющей очертания коня, но не имеющей тела способного отразить лучи солнца. Они проникали внутрь и исчезали безвозвратно. Более внимательные зрители могли заметить, что он не отбрасывает тени. Как будто лучи света не встречали препятствия на своем пути. И эта глыба мрака жила.

Перебирая ногами и роя копытом землю, выражала своё желание развернуть туманную гриву по ветру и оставлять за собой пройденные мили.

 Скакуны стремились, насколько возможно, отдалиться от вороного. Вокруг чёрного коня образовался некий вакуум. Казалось, он один стоял на старте, а позади, толпилась остальная свита, словно признавая в нём императора.

Светлана повернулась к Амону, потрясённо выдохнула:

— Где вы нашли такого коня?

— «Нашёл», — насмешливо фыркнул тот. — Я его создал.

— Как это? — не поняла его девушка.