Визит (СИ)

- Черт возьми! - прорычал он, вскакивая с кресла, опрокидывая столик с завтраком.

Пнув его, и с удовлетворением выслушав, как зазвенели, разбиваясь тарелки, Амон обернулся к испуганной девушке.

- Забудь о ней! Она уже даже не человек! Тень. Подобие его! Не смей при мне упоминать её имя. Хватит милосердия!

Амон стремительно подошел к стене, в которой все ещё торчал вонзенный кинжал. Резким движением выдернул его из доски. Сорванная, она загремела по полу, и ещё раз перевернувшись, затихла на ковре. Подержав в руке кинжал, Амон словно раздумывал, применить ли его, или убрать в ножны. Сделав несколько шагов по каюте, судорожно сжимая оружие, Амон, наконец, освободившись от охватившего его гнева, медленно, словно, раздумывая, вложил кинжал в ножны. При этом он не отрывал светящиеся желтым светом глаза с побелевшего лица девушки. Своим внезапным гневом он испугал её. Ища защиты, она вжалась в кресло, подобрав, на всякий случай, под себя ноги. Не двигаясь, лишь глазами, она следила за передвижениями впавшего в ярость дьявола. Она была в недоумении, только что веселый и разговорчивый, Амон, казалось от невинного вопроса, впал в такую ярость, что страшно было смотреть. Все еще держа руку на кинжале, он прошелся по каюте. Ещё раз, пнув попавшую под ногу тарелку, от чего та, ударившись о спинку кровати, разлетелась вдребезги, остановился напротив кресла, где сидела испуганная и изумленная девушка. Посмотрев долгим, не сулящим добра взглядом, скрестив руки на груди, он как бы спрашивая совета, сказал:

- Что мне с тобой делать? Откуда эта маниакальная тяга к милосердию?

Девушка молчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Но он стоял не двигаясь, и смотря ей в глаза, продолжал спрашивать:

- Может акулам подкинуть? Как говорится "концы в воду" и все, и никаких проблем.

Амон отвернулся и еще раз прошелся по каюте. Остановился в раздумье. Вслух самому себе возразил:

- Но, это не лучший способ решать проблемы. Ведь так? - последние слова, он сказал, обращаясь неизвестно к кому. Через секунду Амон обращался уже конкретно к находящейся в кресле девушке. - Ну, скажи, что-нибудь в свою защиту. Или заботясь о других, ты забыла проявить милосердие к себе? Возрази, скажи, к примеру, что акулы тебя все равно не тронут. Тогда стоит ли стараться?

- Почему? - не удержалась от вопроса Светлана. Кое-что в словах Амона ее чрезвычайно удивило.

- Что почему? - нахмурился Амон.

- Почему "акулы все равно не тронут"?

- Тебя только этот вопрос заботит? Он подождет. Сначала пообещай мне, что не будешь ставить себе в обязанность заботу о других. И не будешь просить у нас снисхождения к ним. Это не всегда вовремя.

- Значит, если при мне будут издеваться над человеком, я должна воспринимать это спокойно? - Светлана вопросительно посмотрела на Амона.

- Милосердие.  Он получит его в свое время, может быть. А пока пообещай, что не будешь беспокоиться, и волноваться из-за них, - сузив глаза, Амон с полуулыбкой добавил: - Пока твоё время не пришло. Пообещай и мы закроем эту тему.

Светлана покачала головой.

- Нет, этого я обещать не могу.

Вспышка гнева исказила лицо дьявола. На этот раз, он быстро взял себя в руки. Какая-то идея посетила его. Он махнул рукой и со словами:

- Дорн скажет. Как он решит, так и будет, – исчез.

Девушка осталась одна среди перевернутого столика, грудой разбитых тарелок и с волнением в душе.

Амон не заставил себя долго ждать. Он возник неожиданно, но в гораздо лучшем настроении, чем когда покидал каюту. Сверкая клыками в недоброй улыбке, он доложил:

- Дорн сказал делать пометки, о каждом твоем милосердии. Скажем, полоснуть кинжалом, и в другой раз ты подумаешь, просить ли за человека, если будешь расплачиваться за него своей болью, своей шкурой и кровью. Конечно, шрамов оставлять мы не будем, но будет о-очень больно, - при последних словах глаза Амона на секунду озарились дьявольским огнем.

- Вы очень добры ко мне, - фыркнула девушка и, желая сказать ещё что-то, но была остановлена предупреждающим взглядом.

- Я еще не все сказал, - мягким голосом, с усмешкой произнес Амон. Растягивая слова, он подытожил. - Ты имеешь возможность просить о милосердии только у меня. Жертвы остальных, моих друзей, в эти условия не входят.

- Значит, даже при таких условиях, я не могу; попросить за Мэгги. - удивленно уточнила девушка.

- Вот именно. Она не моя, и я не буду вмешиваться в ее судьбу. Сделку она заключила не со мной, а с Бароном, значит и принадлежит ему. Я думаю, предельно ясно изложил ситуацию, и если ты будешь настаивать, то я тебя накажу, моё терпение не безгранично

Амон оглянулся вокруг, разглядывая возникший по его вине беспорядок, и заявил с легкой усмешкой:

- Я вижу завтрак, безнадежно испорчен. Но это, не помешает тебе отправиться в спортзал, к тренеру. Напоследок сообщу, что через несколько часов Мэгги сможет покинуть наш корабль. - После паузы добавил прищурившись.  - Если сможет.

- А ещё спросить можно?

- Нет. Остановимся на этом, остальные вопросы задашь позже. При условии, что тема милосердия затрагиваться не будет. Ступай, тебя ждут.