Визитатор

— Вы так думаете? А вот мне дело представляется исключительно земным. Ключ я нашёл вместе с бронзовой кадильницей и флягой крепкого вина на колокольне.

Ризничий изменился в лице.

— Подлый вор! Проклятое отродье! Сукин сын! — потеряв контроль над собой, брат Антуан с упоением изрыгал проклятья.

Викарий с интересом наблюдал за бушевавшим ризничим.

Надо же, какой неиссякаемый поток брани. Кто бы мог вообразить, что, упивающийся собственной праведностью, ризничий способен на такую бурю эмоций! Впрочем, всё это в равной степени может быть как праведным гневом, так и хорошо разыгранной сценой.

— Успокойтесь, брат Антуан, — осадил его викарий. — Вор поплатился за своё злодеяние. Теперь нам понятно, каким образом он украл кадильницу и светильник. Светильник, кстати, мы не нашли. Скорее всего, он уже продан или обменян. Но остаётся вопрос: откуда у пономаря ключ от ризницы? Как вы думаете?

— Не знаю, — буркнул брат Антуан, сомкнув губы в тонкую нить.

— Сколько всего существует ключей от ризницы?

Два. Один у господина аббата, другой у меня, — в голосе ризничего зазвучал вызов. — После кражи канделябров в прошлом году мы сменили замок.

— И вы можете показать мне свой? — поинтересовался викарий.

Ризничий раздражённо вскочил, извлёк из складок рясы ключ и бросил его на стол.

— Вот он! Можете убедиться, что я не старый растяпа, теряющий ключи на радость негодяям, вроде пономаря.

— Успокойтесь, брат Антуан, я вовсе не считаю вас растяпой, примирительно ответил викарий, сравнивая оба ключа. — Вы всегда носите его с собой?

Ризничий нервно дёрнул шеей.

— Не только ношу, но и сплю, не снимая с себя. Вы должны понимать — в ризнице хранятся ценности, принадлежащие Святому Аполлинарию, — брат Антуан, произнося имя святого, благоговейно поднял глаза к потолку.

— Ну что ж, запасёмся терпением. Всё тайное в конце концов становится явным, — пробормотал викарий. — А что у вас с ладонью?

— Порезался бритвой, — запальчиво воскликнул ризничий.

Матье де Нель неодобрительно покачал головой.

— Очень неосмотрительно с вашей стороны.

— Если вы узнали всё, что хотели, господин викарий, то позвольте мне удалиться, — дрожащим голосом, промолвил брат Антуан, и, не дожидаясь ответа, вышел.

Едва за ризничим закрылась дверь, Жакоб подбежал к постели викария.

— Он признался, святой отец! Вы слышали, он признался!

— В чём? — устало спросил викарий.

— В том, что порезал руку бритвой. Правда, у него порезана правая, — разочарованно добавил Жакоб.

Викарий отбросил покрывало, намереваясь встать.

— Он левша, Жакоб, разве ты не заметил? Когда ты положил перед ним ключ, он взял его левой рукой.

Жакоб открыл было рот, но стук в дверь помешал ему.

— Нет, это не аббатство, а какой-то постоялый двор, — проворчал он, направляясь к двери. — Целый день ходят туда-сюда, туда-сюда, никакого покоя…

Войдя, камерарий, без слов протянул викарию верёвку.

Матье де Нель, снова забравшись в постель, стал внимательно её осматривать. Спустя минуту, он небрежно бросил верёвку на пол, и голосом полным удовлетворения сказал:

— Я так и думал.

Камерарий вопросительно посмотрел на Жакоба, но тот лишь пожал плечами.

— Вы считаете, что это не та верёвка? — предположил брат Жильбер.

— Это неуклюжая подделка. Вот, смотрите, — викарий наклонился и поднял верёвку.

Жакоб с камерарием подошли ближе.

— Во-первых, этот конец, якобы истлевший и оборвавшийся сам собой, был в действительности отрезан острым ножом или бритвой, — викарий повертел верёвкой перед лицами слушавших его монахов. — А уже после этого волокна на конце растрепали с таким расчётом, чтобы они произвели впечатление естественного обрыва. Но скажите мне на милость, где вы видели, чтобы волокна разрывались на одном уровне, как в этом случае?

— Правда ваша, святой отец, — восхищённо выдохнул Жакоб. — Если уж что рвётся, то обязательно неровно. Вот я, к примеру, пошёл давеча в конюшню поглядеть как там мой верный Буцефал, и надо же было мне зацепиться за какой-то крюк — порвал рясу вкривь и вкось. Да, святой отец, тут вы правы — конец верёвки был сначала обрезан.

— Твоё согласие, сын мой, я очень ценю, ты избавил меня от долгих споров, — не удержался викарий от того, чтобы не поддеть Жакоба, склонного затевать споры по любому поводу.

— Таким образом, вы пришли к выводу, что эту верёвку подбросили, дабы ввести вас в заблуждение и остановить дознание? — Вступил в разговор камерарий. — Но, простите, что осмеливаюсь вам перечить, однако мне кажется, что искусственно обрезанный конец, как раз указывает на её подлинность.

— Превосходно, брат Жильбер! — похвалил викарий. — Из вас получился бы отличный следователь, вы умеете замечать детали, хотя интерпретируете их неверно, — он повертел верёвку в руках. — Бесспорно, тот, кто пытался фальсифицировать самое важное доказательство, допустил глупый промах. И это я принимаю, как свидетельство в пользу фальсификатора.

— Я так понимаю, вы догадываетесь, кто он? — Осторожно поинтересовался камерарий.

Матье де Нель кивнул.