Визитер

Все-таки, любопытство было у Оли, видимо, в крови, поскольку, когда они уже были в машине, она не удержалась и задала давно беспокоивший ее вопрос:

— А что там с этим самым, которого из Волковки выловили?

— А, вот вы о чем, — улыбнулся Алекс. — Он в свое время сдал О.С.Б. Давняя и очень некрасивая история. Задолго до вашего, Оленька, рождения. Сдал — и исчез. Да вы это наверняка уже выяснили. Между прочим — это мало кто сейчас знает — название организации придумал в свое время он.

Алекс улыбнулся.

— А что, разве оно как-то менялось?

— О, если считать с Петра — много раз. До революции чаще было так: «Отдел» — а потом что-нибудь безликое.

— Отдел наблюдений за текущей реальностью?

— Да, едва ли не так. Всего не упомнишь, я не застал. Не такой я старый, как оно может показаться! — Воронов рассмеялся. — Да, а вот после революции, особенно в тридцатые и сороковые, стали модны сокращения. Тогда-то Соколенко и вылез со своим Отряд «Смерть бесам!» Получилось вроде СМЕРШ. Правда, шпионом был он сам. Его, конечно, очень хотели отыскать, а он хорошо лег на дно. На десятилетия. Видите, тут все дело в другом. Насколько он был человеком С.В. А.? Насколько «Воины Армагеддона» сочтут нужным принять ответные меры?

Оля украдкой беспокойно посмотрела на Воронова. Его лицо было совершенно спокойным и безмятежным — ну, если не считать того, что он внимательно следил за дорогой.

— Кстати, именно поэтому хотел вас предупредить. Вы ведь в Запределье проходите уже достаточно спокойно? Вас Редрик обучал, не кто-то другой? Так вот — если тревоги не объявлено, а вы заметили что-то очень опасное и подозрительное — советую уходить через Предел, а там уж видно будет.

— Что, настолько все серьезно? — беспокойно спросила девушка.

— Серьезней некуда. Если что-то случится — очень не хочется рисковать молодежью.

—А вы сами?

— Ну, — он улыбнулся, — какая же я молодежь? Только — с виду. Ну вот, зеленый, наконец-то.

Машина мягко тронулась вперед.

На сей раз он не стал подъезжать прямо к офису О.С.В., а остановил автомобиль у обочины.

— До завтра.

Глава 10 Убийственный Дар

«Где-то в СССР»,

1956 год

Он и сам поначалу не знал, что такое Дар, что он означает. Рос себе — вполне нормальный мальчик-отличник из вполне приличной семьи. Из атеистической, между прочим, где ни в Бога, ни в чудеса верить было не принято. Да и вообще — что это еще за штука такая — магия? Это, знаете ли, для цыганок-гадалок да темных деревенских бабок.

По крайней мере, его представления о магии этим и заканчивались.

А жилось ему скверно — как любому мальчику-отличнику из приличной семьи (а тем более, если семья приемная). Потому что такова здешняя жизнь, что мальчиков-отличников нужно обязательно сталкивать с прочими. Тогда он еще не понимал, что это — НЕСПРАВЕДЛИВО. Нельзя нормальному человеку каждый Божий день встречаться с ПАКОСТЬЮ. Раз уж ПАКОСТИ не сколотили гроб — пускай живет, как хочет, только за железным занавесом, за границей на замке.

Впрочем, кроме приличной семьи, были и другие моменты. К примеру, то, что приличная семья «находилась на временно оккупированной врагом территории». И не важно, что и сам город находился на той самой территории, и что он не помнит ни оккупантов, ни оккупацию — по малолетству. Все равно — клеймо есть клеймо. Тем

более, в городе было много приезжих — не с оккупированной территории.

А лет в двенадцать он неожиданно понял, что может управлять людьми. Исподволь, тихо, почти незаметно. Началось все с малого — с того, что его главные обидчики разодрались между собой. Разодрались в прах, один даже в больницу загремел. И это сбылось по его желанию.

Может, и было оно совпадением. Но дальше такие совпадения случались все чаще и чаще.

Пожалуй, кто другой на этом бы и успокоился. Тем более что он входил в тот самый возраст, когда на девочек начинают обращать внимание — пока что просто так. К тому же, идиотскую систему раздельного обучения, наверняка придуманную тайным сексуальным маньяком и введенную (вот заняться-то в тылу было кое– кому нечем!) как раз во время войны, уже успели отменить.

А еще лучше — начать экспериментировать на учителях: пускай-ка поработают, оценки позавышают.

Кто другой, пожалуй, и стал бы устраивать такие эксперименты — влюбил бы в себя всех одноклассниц, заставил бы математичку вместо тройки ставить «пять» неизвестно за какие успехи.

Ничего подобного не произошло. Девочки ему пока что были неинтересны, к тому же, они поддерживали мальчишек в издевательстве над ним — а вот этого прощать нельзя. Что же до учителей, то ему и в голову такого не пришло — незачем, он и так хорошо учился.

А вот исследовать свои способности, понять откуда, что и как берется — это было по-настоящему интересно. И очень хотелось их по-настоящему применить. Так применить, чтоб враги кровью умылись.

Но вот с этим ему пришлось подождать. Всего лишь два года.