Визитка злой волшебницы

«Коленьке бы такую машину, – подумала Инна, – естественно, с белым лакированным кузовом, сделанным на заказ. Все-таки тяга к понтам – это у них семейное. Хотя маму Манойлову трудно перещеголять в ее любви к коронам и каретам. И все-таки, почему он не позвонил? Может, с ним тоже что-нибудь случилось? Хотя – глупости, мне теперь везде ужасы будут мерещиться. Скорее всего у него просто нет времени с этими его неприятностями по бизнесу. В конце концов, не будет ничего неприличного, если я сама ему позвоню. Во-первых, поинтересуюсь, все ли в порядке. Во-вторых, расскажу, что меня чуть не убили. И завтра ведра с розами будут на положенном им месте».

Набранный номер оказался вне зоны действия сети. Немного подумав, не любившая отступать от своих планов Инна решительно набрала номер Коленькиной матери.

– Добрый вечер, Таисия Архиповна, – пропела она в трубку. – Это Перцева. Отдохнули ли вы от юбилея? Праздник был просто замечательный!

– Инночка, деточка, как хорошо, что вы позвонили! – Манойлова говорила, слегка задыхаясь. – У нас несчастье, деточка. На Коленьку было совершено покушение.

Глава 18 Венский вальс

Примирись со своим прошлым, чтобы оно не испортило тебе настоящее.

Регина Бретт

Импозантный седой мужчина, стоя у окна, смотрел на расстилающуюся под ним в неярком утреннем свете улицу Мюльгассе. Его тонкие пальцы, нервные, чуткие, какими и положено быть пальцам музыканта, ритмично выстукивали привычный мотив «Аппассионаты» Бетховена. Картина за окном тоже была привычной. По улице тек неспешный (этот город почему-то всегда был напрочь лишен суеты) поток людей и машин. Мужчине было приятно осознавать, что всего в паре кварталов от его дома находится Карлплац – самое любимое им место в Вене.

Квартиру здесь он выбирал долго и придирчиво. Ничего не интересовало его так, как музыка. А Вена была наполнена ею, как драгоценная амфора. Неподалеку от Карлплац располагался Мюзикверейн – золотой зал венской филармонии, тот самый, из которого каждый год по всему миру транслировался новогодний концерт. Билеты на него стоили запредельно, и седому мужчине было приятно осознавать, что уже дважды он смог позволить себе это недешевое удовольствие, приблизившись к кругу избранных. Недалеко была и Венская консерватория, которую он посещал не реже раза в месяц.

Близостью этих двух храмов музыки и объяснялся выбор квартиры на Мюльгассе. Уже потом он сумел по достоинству оценить и открывающийся с Карлплац вид на Гейдельбергский замок, и расположенный посередине площади уникальный по своему дизайну фонтан в память о Себастьяне Мюнстере, и знаменитые павильоны венской железной дороги Отто Вагнера, украшенные цветочными орнаментами в стиле модерн.

Он мог часами бродить по залам исторического музея Вены, рассматривая хранящиеся здесь археологические ценности каменного века; оружие разных эпох; витражи собора Святого Стефана; картины эпохи барокко; артефакты периода Бабенбергской династии; полотна Климта, Шиле, Рихарда Герстля. Здесь же была собрана огромная коллекция костюма: мужской, женской, детской одежды; обуви и чулок; украшений и других аксессуаров. Она насчитывала более 20 тысяч экспонатов.

Немало времени отводил он и на выставочный зал «Сецессион», чей золотой ажурный купол был виден с балкона его квартиры. Венцы в шутку называли его «золотая капуста», хотя на самом деле поверхность купола состояла из трех тысяч золотых листьев лавра.

Седой мужчина знал, что в 1902 году здесь проводилась выставка, посвященная великому Бетховену. Скульптор Макс Клингер выполнил к ее открытию новую работу – статую знаменитого композитора. Густав Климт написал для выставки цикл панно «Бетховенский фриз», как воплощение последней симфонии Бетховена. Фриз был недоступен для публики в течение многих лет. Только в 1986 году эту огромную работу площадью 70 квадратных метров отреставрировали и вновь представили посетителям. Смотреть на нее он мог часами.

На Карлплац находились также Дом художника, Дом кино, выставочный зал Kunsthalle Wien, несколько пабов, старинные гостиницы «zum Seppl» и «zum roten Ochsel», в которых успели побывать несколько поколений студенческих общин, и плюс ко всему этому – академия наук, занявшая дворец великого герцога, и университетский семинар германистики, расположившийся в неописуемой красоты дворце Буассере. Перед Рождеством Карлплац превращалась в каток, придавая Вене очарование ледяного городка. Это суетное время седой не любил. Оно отвлекало его от мыслей о прекрасном.

Неподалеку располагался Театр Ан-дер-Вин, тоже связанный с именем Бетховена, который когда-то здесь жил. Сейчас в театре проходили выступления Венской оперы. А поскольку мужчина питался не только духовной пищей, он по достоинству оценил и расположенный поблизости Нашмаркт – рынок лакомств, где продавались свежие продукты, а также пряности со всех концов света. Готовить он любил. Это было его второй страстью после музыки.