Визитная карточка Флота

...Ночью Русакова-дядю и Свиря разбудили звонки корабельной сигнализации. Оба торопливо оделись и выбежали на верхнюю палубу. Команда крейсера уже была выстроена, на правом фланге стоял караульный взвод с автоматами на груди. В ночной тишине раздались негромкие гортанные команды старшего помощника:

- Оцеплению занять свои места! Ракетной погрузочной партии приготовиться к приему боекомплекта!

Через несколько минут к причалу, осторожно шурша шинами, подошли крытые брезентом длинные автопоезда.

Глава 2

В Находке под разгрузкой и бункеровкой простояли около трех недель. За это время почти весь комсостав и большая часть матросов сумели слетать домой, повидаться с близкими. Не представилось такой возможности лишь старпому Алмазову, механику Томпу и второму помощнику Рудякову. Последний, впрочем, не огорчался: при погрузке нужен свой хозяйский глаз.

Татьяна улетала из Владивостока вместе с первым помощником Воротынцевым и несколькими моряками. Среди них был рулевой Гешка Некрылов, веселый остроглазый паренек, с которым Татьяна за время долгого рейса через Атлантику, Средиземное море, Суэцкий канал и еще два огромных океана успела подружиться.

- Эхма, маловато времечка, а то бы, ей-бо, оженился! - балагурил Гешка. - Люська моя третий год ждет, все глаза проглядела, а до загса рукой подать!

- Давай приводи домой жену на радость соседу! - подначил рулевого один из приятелей.

- У паршивого кота всегда блохи на уме, - не выдержав, ядовито усмехнулся помполит.

Он сидел возле Татьяны на широкой скамье зала ожидания; взбудораженные предстоящим полетом домой матросы стояли неподалеку, и все их ренлики были отчетливо слышны.

Татьяна промолчала. Недавно она оказалась невольной свидетельницей одного инцидента. В тихую солнечную погоду несколько подвахтенных матросов загорали на шлюпочной палубе. Один из них перебирал струны гитары и развлекал товарищей задорными частушками:

Наша Маша страданула,

Кавалеру подмигнула,

Дострадалася девчонка,

Что не сходится юбчонка...

- Послушайте, Саломатин, - раздался возле отдыхающих возмущенный голос Воротынцева. - Вам понравится, если так споют о вашей жене?

- А я не женат, товарищ первый помощник!

- Ну а если бы о матери?

- Моей матери седьмой десяток идет.

- Какая разница, сколько ей лет! При ней вы небось такой пакости петь бы не стали!

- При чем здесь моя мать, товарищ первый помощник?

- При том, что нужно уважать достоинство женщины!

- Учту, товарищ первый помощник, - погасил улыбку матрос, откладывая в сторону гитару.

Татьяна не знала, что, кроме нее, был еще один свидетель этого разговора.

Капитан Сорокин после ужина пригласил помполита в свою каюту.

- Слушай, Лукич, - сев в кресло напротив Воротынцева, смущенно начал он, - ты только не обижайся, я не собираюсь на твои права посягать, просто хочу как моряк с моряком... Понимаешь, я уже тридцать первый год морем кормлюсь, уймищу всякого народа перевидал. Ты у меня, дай бог памяти, девятый по счету помполит. Из разных мест люди на эту должность приходили. Ты вот долгое время в профтехучилище директорствовал, имел дело совсем еще с пацанами. Верно, за теми глаз да глаз нужен, воспитывать их надо, пока в толк не войдут... Но с нами не пацаны, а взрослые мужики плавают, и толк они давно во всем поняли. На море работа особая, трудная, потому доброе настроение нужно. Вот одна из твоих главных обязанностей, Лукич, руководить службой хорошего настроения. А нынче, прости, я ненароком подслушал, ты нескольким человекам настроение испортил, и мне в том числе... Как бы тебе объяснить... Понимаешь, хоть мы и советские люди, но все-таки из мяса и костей и всего остального прочего. Человеки, словом. У того же Саломатина, к примеру, Маша за тридевять земель. А ведь разрядка какая-никакая требуется. Вот и разряжается наш брат в соленом анекдоте или в частушке заковыристой... Ты вот взял в Гаване два десятка кинофильмов, все они хорошие - не спорю. Но, понимаешь, нашим добрым молодцам не только "Тревожная молодость" и "Председатель" нужны, им и "Фанфана-Тюльпана", к примеру, посмотреть хочется... В общем, Лукич, послушай доброго совета будь с народом терпимее, попроще... Уразумел?

Помполит, молча, с легкой усмешкой слушавший капитана, приподнялся в кресле.

- Такое трудно уразуметь, Семен Ильич... Первый раз в жизни мне читают мораль... наоборот.

Воротынцев криво улыбнулся и встал.

- Прошу прощения, Семен Ильич, но мне пора. Надо политическую информацию записать на магнитофон.

- Добро, Лукич, работай. Только над тем, о чем говорили, подумай...

Татьяна о беседе капитана с помполитом не подозревала, она была довольна тем, что места в самолете у нее с Воротынцевым в разных концах салона.

- Вы собираетесь в Москве отгулы провести? - поинтересовался помполит. - Или в Куйбышев заглянете? Я бы посоветовал вам упорядочить свои семейные дела.

- Мои дела касаются меня одной, - ощетинилась Татьяна.

- Напрасно вы так думаете, - внимательно посмотрел он на нее. - Мне кажется, ваши дела не безразличны еще одному человеку.

- Вы на Томпа намекаете? Так мы с Яном просто добрые друзья.