Визиты

– Тогда я умолчу о Шеали и Талисмане, – мстительно сказал Мартин. – Беззарийцы оказались способными детьми и достойными наследниками. Они создали новую цивилизацию… неприметную, неброскую, но способную бросить вызов самым сильным обитателям галактики. Они обрели чувство юмора – то немногое, что всегда отличает разум от рассудка. Они смогли многое… не сумели лишь одного – повзрослеть. Они так и остались брошенными детьми, одержимыми жаждой мести за родителей. Порой импульсивными, зачастую воинственными, всегда – самоуверенными… отвергающими саму мысль, что они смертны. Готовыми мстить за тысячелетние обиды – и не понимающими, что месть породит лишь ответную месть. Не думаю, что это биологическое свойство их расы. Скорее – социальный стереотип. Те, кто породил беззарийцев, не успели их воспитать.

– Воспитывал ли кто-то людей или геддаров? – спросил ключник.

– У нас было гораздо больше времени, – ответил Мартин. – Мы прошли свой путь. Мы повзрослели… как смогли, но все-таки повзрослели. А беззарийцы – пока еще нет. И я не знаю, остался ли теперь для них шанс повзрослеть.

– Ты боишься за беззарийцев, – сказал ключник.

– Боюсь, – признался Мартин.

– Какая для тебя разница, умрет цивилизация разумных амеб или продолжит жить? Что тебе с того, человек?

– Мне понравился коньяк их производства, – ухмыльнулся Мартин.

Ключник помолчал. Покачал головой:

– Здесь грустно и одиноко, путник…

– Я не закончил, – быстро сказал Мартин. – Беззарийцы – талантливые дети. Со всеми подростковыми комплексами. Но вряд ли у нас, у людей и геддаров, дио-дао и аранков, есть повод гордиться. По меркам Вселенной – все мы еще в колыбели. И даже научившись ползать по манежу и трясти погремушками, мы остаемся где-то в начале пути.

– Вы уже не в манеже, – сказал ключник. – Вы уже сделали первые шаги.

– Что ж, пускай мы вползли на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, – поправился Мартин. – Есть повод гордиться. Но научимся ли мы ходить, если нас станут носить на руках? Станем ли отдергивать руки от огня, если спрячут спички? Поймем ли, что такое ток, если заклеют розетки, возьмем ли ложку, если еду станут подносить ко рту, привыкнем ли жевать, если нас кормят тюрей?

Ключник тихо засмеялся:

– Научится ли ребенок держать равновесие, если ему подарить вначале трехколесный велосипед? А если он хочет научиться летать – пускать ли его на крышу? Успокойся, Мартин. Это просто к слову… пример двусмысленности любых аналогий. Вы не дети, а мы не воспитатели. Никто не собирается вас опекать. Никто не отбирает ваших игрушек. Никто не пережевывает вашу кашу. Колотите друг друга ядерными погремушками, копайтесь в песочнице в поисках кладов, теребите свой геном. Разве мы хоть что-нибудь вам запрещали? Разве не позволяли разбирать подаренные игрушки или переделывать палки-копалки в копья?

– Но… – начал Мартин.

– Да, детям свойственно сердиться на родителей за лишнюю опеку, – продолжил ключник. – Но еще больше детям свойственно видеть надзор там, где его нет и не было.

Мартин смотрел на ключника, тщетно пытаясь поймать хоть тень мимики… немного улыбки… немного насмешки или презрения… Ничего. Неподвижная маска лица под густым черным мехом.

– Что ж… – сказал Мартин. – Тогда мы будем продолжать играть со спичками. Пока не придут те, кто отберет опасные игрушки у всех сразу.

– Ты так уверен, что игры со спичками кончаются пожаром? – спросил ключник.

– Я уверен лишь в том, что игры с огнем кончаются потопом, – ответил Мартин. – Мне не убедить тебя в этом… я лишь прошу не наказывать детей, что позвонили в пожарную охрану.

– Они не звонили, Мартин, – сказал ключник. – Они решили сжечь все спички разом… не понимая, что пожар, спрессованный в одно мгновение, – это взрыв.

Ключник замолчал. Сейчас он сидел совсем как человек, погруженный в раздумья, подперев голову руками, и Мартин никак не мог отделаться от ощущения, что ключник с кем-то разговаривает… обсуждает его слова… принимает решение…

Потом ключник поднял голову:

– Ты развеял мою грусть и одиночество, путник. Входи во Врата и продолжай свой путь.

Мартин молчал. Не двигался. Не задавал бесполезных вопросов, но и не пытался встать.

– Родители могут отшлепать проказничающих детей, – тихо сказал ключник. – Тем более если это брошенные дети… брошенные ими, когда не осталось иного выхода… не забытые, но оставленные на произвол судьбы… Родители могут отшлепать детей, но они не станут отрывать им головы. Не бойся за беззарийцев, Мартин.

– Черт побери… – выдохнул Мартин. – Вы…

– Те, кто налил воду разума в новый сосуд, сами выбирали свой путь, – продолжал ключник. – Они не хотели оставлять Беззар безжизненной синей пустыней. Они многое забыли, но многому и научились. Не тревожься за насмешливых обитателей Беззара, Мартин. Продолжай свой путь.

– Ирина, – сказал Мартин. В голове был полный сумбур, и он понимал, что спрашивать бесполезно. Но не мог не задать вопроса – Ирина-пять значила для него куда больше, чем все клиенты… чем четыре первые девушки, носившие то же самое имя.

Ключник не ответил. Он опустил голову, глядя в пол.