Визуализация

Майор приблизился к операционному столу, рядом с которым сидела Лия. Врач продолжала сшивать рваные края человеческой плоти, удаляя остатки старых нитей.

На столе лежало несколько медицинских инструментов.

Кроме Лии раненых больше не было.

— Как рука? — спросил майор.

"Слишком молод, чтобы быть им. Да и я, тоже", — она закрыла глаза, не в силах больше сдерживать тошноту, подступившую к горлу.

— Сами видите, товарищ майор! Ей в госпиталь нужно! Подлечится недели две, а тогда хоть танцевать.

— Я не люблю танцевать. Мне нравится шить, — прошептала Лия, не открывая глаза.

— Вот, что! Отправляйтесь-ка вы обратно лечиться!

Лия положила здоровую руку себе на шею и представила, что противное ощущение внутри исчезает.

— Я никуда не поеду, товарищ майор! — произнесла она, наконец, открыв глаза.

— Это не предложение, а приказ старшего по званию! — его голос стал жеще.

"Обиделся", — догадалась девушка.

— Так точно, товарищ старший по званию! — Лия замялась. — Так точно, товарищ майор! — и приставила к правому виску кончики пальцев уже перебинтованной руки.

Врач улыбнулась.

— Отставить, лейтенант! Что вы тут за цирк устроили? — его глаза сверкали.

— Я ведь все равно сбегу оттуда, товарищ майор, там же скука… — девушка с мольбой на него посмотрела.

— А здесь значит весело?

Тошнота опять начала подступать к горлу. Лия помедлила с ответом.

— Никак нет, товарищ майор! Но, у вас людей и так не хватает…

Он неодобрительно посмотрел на врача.

— Уже рассказали?

Лия тоже взглянула на врача.

— О чем мне должны были рассказать?

Никто не ответил.

Лия надела гимнастерку и встала, застегивая ремень.

Майор вышел на улицу и пошел по узкой тропинке. Девушка последовала за ним.

— Здравия желаю, товарищ майор! — проговорил часовой.

Лия шла, молча, пытаясь унять тошноту.

— Сколько, товарищ майор? — спросила она, поравнявшись с ним.

— Почти все, — проговорил он и ускорил шаг.

В нескольких десятках метров от штаба, майор начал спускаться под землю. Девушка последовала за ним в землянку.

— Здравия желаем, товарищ майор!

— Вольно. Значит так, разведчики. Принимайте нового командира.

— Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! — прозвучали два голоса.

Майор обвел взглядом закопченную землянку.

— Зайдете потом ко мне, лейтенант.

Он вышел.

— Вольно! — Лия посмотрела на самодельный стол, на котором лежали карты. — Давайте знакомится! Лия Александровна Руденко.

Девушка посмотрела на двух сержантов. Ее ровесники. У одного на правой щеке краснел свежий шрам.

"Задело пулей, наверное, — черные, как смоль волосы упали на лоб, прикрывая карие глаза солдата, похожие на бездонный колодец, в котором легко утонуть, только падать больно. — Ненависть. Он еще не остыл… Его лучше не трогать. Пока что…"

— Николай Меджамбиев! — отрапортовал он.

Второй знакомый сержант был ростом ниже смуглого брюнета. Его кожа была светлой, как и голубые глаза.

"Грузин и русский. Гремучая смесь в будущем. Как они уживаются здесь вместе? Похоже, неплохо…"

— Алексей Никольский, товарищ лейтенант! Вы присаживайтесь, — он вытер полотенцем и пододвинул ближе к девушке самодельный стул.

— Спасибо. — Лия села. — Продолжайте играть.

Меджамбиев сел на свое место у, тускло освещающей землянку, коптившей лампадки.

Никольский освободил другой стул и сел напротив.

Лия оказалась между ними.

— Сейчас я сдаю! — пробурчал грузин, забирая из рук товарища карты.

— Ты только что сдавал! Сейчас моя очередь!

— Ничего подобного. Я продолжаю! Значит, я сдаю…

Лия не выдержала.

— Отставить! Разведчики, а ведете себя как малые дети! — она встала и прошла к портрету Сталина на стене землянки.

Скулы Меджамбиев задергались, как от нервного тика, он начал вскипать. Никольский положил перед ним карты.

— Сдавай! — сказал он и откинулся на спинку стула.

Простодушие Никольского могло обезоружить кого угодно. Меджамбиев сдался…

— Где остальные? — Лия махнула головой в сторону пустых деревянных двухъярусных самодельных кроватей, стоящих у стен с просыпающимся через тонкие осевшие бревна песком. Никто не ответил. За столом перестали играть. — Сколько вас всего было?

— Семеро, — ответил русоволосый парень, вытирая тыльной стороной ладони пот, выступивший на лбу. — Жарко, как в печи, — добавил он.

Карты Меджамбиева рассыпались по столу.

— Мы только вдвоем и остались, да еще Мишка Славин, — сказал он сквозь зубы.

Лия подошла к столу и посмотрела ему в глаза.

— Где он?

— В госпитале… Пуля в живот попала.

— Ясно! — ей стало душно и захотелось выйти наверх, вдохнуть свежего вечернего воздуха.

Меджамбиев сцепил запястья и процедил сквозь зубы:

— На засаду нарвались… Лейтенанта Кромина сразу. В сердце… Левушкина Ваську и Смирнова Гришку гранатой… Валехину Костю овчарка в ногу вцепилась, и он… остался…

Наступила мучительная тишина.

— Завтра начинаем подготовку… А сейчас, отдыхайте! — Лия вышла на улицу. Часового не было.

Она прошла по узкой тропинке, петляющей между толстыми деревьями, и свернула в сторону, пройдя еще несколько десятков метров, она остановилась на маленькой лесной проталине. Над головой сверкали звезды. Полная луна освещала все мельчайшие детали поляны.