Визуальный контакт

– Hi not very long. How are you? – этот американский поддельный интерес друг к другу меня порой забавлял, видимо, в силу привлекательности этой девушки.

– So let’s come in22, – так начиналось моё самое счастливое рождественское знакомство в жизни.

Мы кушали какие-то сладкие разности, узнавали о себе обычные факты и необычные подробности. Её звали Кэйт, она была моей ровесницей, всю жизнь провела в Сиэтле. Я, конечно, был для нее цивилизованным аборигеном, тем не менее нам не удалось скрыть свой интерес друг к другу. Но окончание беседы было слишком неожиданным. Она пригласила меня отпраздновать завтра Рождество в её семье. Нет, я её очаровал (как мне казалось), но дело было в том, что у неё две старших сестры, которые будут с парнями, и она сочла мою кандидатуру удачной для роли своего «Christmas Boyfriend23», как она выразилась. Отказываться было в крайней степени скучно и глупо. Уже на улице она сказала, что завтра всё должно быть весело, подпрыгнув, чмокнула меня в щёку и побежала в сторону перекрестка улиц Seasilk и 5 Avenue.

Да, встретиться мы должны были в 6.30 вечера в той части города, где уже начинается «одноэтажная Америка». Ночью я не мог уснуть. При условии, что я вообще не страдаю бессонницей, это означало высшую степень желания следующего дня. Проснуться я обещал себе как можно позднее. Но в 10 утра я уже принимал ванну. Я приводил своё «прекрасное» тело в «идеальное» состояние. Какое-никакое занятие. В город выходить вообще не хотелось. Знаете, когда у вас большая радость в жизни, первое время не хочется ни с кем делиться. А потом уже всем рассказывать, чтоб обзавидовались. Или порадовались за тебя. Тогда у меня мелькнула мысль выйти в Интернет, написать кому-нибудь как у меня всё хорошо, но решил и этого не делать. Погода была волшебной, шёл мой любимой снег хлопьями, и совершенно не было ветра. Всё располагало к Merry Christmas24. Всеми возможными путями я убил время (в этом деле я настоящий профессионал) и в 6.30 был на пересечении названных ею улиц. Через некоторое время около меня остановился большой джип. Автомобили таких размеров пользуются популярностью в Штатах и где-нибудь в непроходимых лесах Амазонии. Ну зачем такие огромные машины? Тем не менее, в них очень просторно. Я запрыгнул на заднее сиденье, где была Кэйт. Она познакомила меня с Джоном (парень её старшей сестры, рыжий типичный американец с улыбкой в 32 белых зуба) и Меган (старшая сестра, очень похожая на Кэйт, но во взгляде больше… хм, материнства что ли, она на меня так взглянула, будто я жених и будущий член их семьи, только еще не знаю об этом). Мы довольно долго ехали, видимо, в пригород. Когда мы уже приблизились к дому, я опять почувствовал счастье внутри себя, разливающееся золотым теплом по всему телу. Улица, на которой жила её семья, была вся украшена, на домах были гирлянды, а на дверях венки с колокольчиками. Как в фильмах «Один дома» или «Подарок на Рождество». В сумке у меня лежало несколько подарков, так как нельзя же без них на Рождество. Мы наконец-то подъехали, а снег всё валил и валил сильнее.

В прихожей было тепло и пахло семейным праздником. Я не могу разобрать этот запах на составляющие, но вы понимаете. Пошли бесконечные знакомства и представления друг другу, с добрыми улыбками и рукопожатиями. Дом внутри был традиционно и со вкусом украшен. В зале над камином, в котором полыхал огонь, висели на верёвочке разноцветные носочки. Под ёлкой была куча подарков в блестящих упаковках. Она вся искрилась электронными светлячками. Я бросил, надеюсь незаметно, свои подарки под это праздничное дерево. Ненадолго все собрались у стола, подняли бокалы с шампанским, слушая тост главы семейства. Я стоял с Кэйт, рядом были парни её сестёр. Мы выпили, после чего один из них заметил, что это лучшее шампанское, продаваемое в Америке, а я ответил, что для меня любое шампанское – шампунь, что лучшее, что худшее. И лучший напиток – виски. Моя фраза вызвала волну громкого смеха. Оглядываясь по сторонам, когда всё вокруг светилось и блистало, когда слышал смех окружающих, когда сжимал руку Кэйт, я ощутил дух Рождества буквально физически. Она потянула меня наверх. Мы поднялись по огромной винтовой лестнице на второй этаж, затем поднялись на чердак. Кэйт сказала, что здесь она всегда раскрывала свои рождественские подарки, пряталась от папы, когда он был зол на неё. Здесь всегда мечтала, плакала, болтала с сёстрами. Это было очень значимым для неё местом. Я делился своими впечатлениями об её замечательной семье. Говорил, какая она сегодня красивая, и что я просто счастлив. А она спросила, чего я больше всего хочу сейчас. А я ответил, что больше всего хочу её поцеловать. Она заулыбалась, зачем-то поправила своё великолепное тёмно-зеленое платье и посмотрела на меня, а я в её глазах увидел весь этот день; увидел всю свою жизнь, кажущуюся серой до этого Рождества; увидел своё будущее рядом с ней; поцеловал её, чувствуя, как её слеза замерла между нашими щеками…»