Вход не с той стороны

     — Смогу. Стрелял… один раз… — я, наконец, понял, зачем девушке понадобились палка и верёвка. Из сумочки она выудила две заколки для волос, сделанные в китайском или японском стиле, довольно длинные — сантиметров по восемнадцать. Скрутив с них костяные, как выяснилось, ножны, получила в результате два хищно выглядевших четырехгранных стилета, которые сейчас нитями бывшего шнура приматывала к обеим концам палки, предварительно немного подровняв их пряжкой-ножом.

     «Ох, непроста ты, зараза… ох, непроста. Киллерша, сто пудов… и имя подозрительное. Может, ты никакая не Гертруда, а вообще Брунгильда или Гвендолен, а то и вовсе Эльза», — сумбурно колотились в голове мысли. Хотя, с другой стороны, я начинал понимать, что без нее нам было бы совсем плохо, то есть без ее рюкзачка. Ладно, потом разберемся, сначала ствол надо почистить.

     Взял тяжеленный револьвер, откинул барабан и вытряхнул на руку шесть длинных толстых патронов с экспансивной выемкой на пуле. Оторвал от футболки кусок ткани, подобрал сучок, срезанный Гердой с жерди, и принялся тщательно очищать оружие. Прочистил, как смог, ствол, и даже сполоснул его газировкой. Пока все равно ничего не случится, револьвер полностью из нержавейки… или все-таки в УСМ есть просто стальные детали? Ну, в этих условиях все равно ничего не могу поделать. Так… наверное, пока все. Несколько раз отвел курок и нажал на спусковой крючок. Порядок. То есть не совсем порядок, но пока сойдет.

     Барабан встал на свое место с сочным щелчком. Попробовал прицелиться… нормально. В случае необходимости пальну, и даже попаду, решил я. Несмотря на свои массивные размеры, револьвер удобно сидел в руке. Откуда он у меня… кто-то же привязал мне его к руке? Я ничего не помнил, только ресторан. Может, это Юрий Иванович так подшутил, сука, тогда спасибо уроду хотя бы за оружие.

     Солнце продолжало жарить с увеличившейся активностью и, похоже, не собиралось слезать с зенита. Все тело начало дико чесаться, голова раскалывалась, вдобавок дико тянуло закурить. Слава богу, есть пока совсем не хотелось. Количество стервятников, как летающих, так и всяких других, увеличивалось с каждой минутой. Из зарослей неслась дикая какофония жутких звуков, периодически взлетали и садились те самые птицы, похожие на птеродактилей.

     Вдруг из зарослей выскочили два исполинских хищника на копытном ходу, размером с бегемота и пастью как у крокодила. Один тащил за собой большую тушу полуразложившегося копытного животного. Твари рычали, отталкивая друг друга от добычи, но потом вцепились с разных сторон и разорвали падаль пополам, так сказать, поделили по-братски. Утробно рыкая, отгрызали огромные куски туши и перемалывали их с устрашающей быстротой, хрустя костями, как чипсами. При этом еще и косились на верхушку холма, понятно, с какими намерениями.

     — А ты пальни по ним, — посоветовала Герда, практически закончив изготавливать свое копье и хитро глянув на меня. Похоже, сценка ужасного обеда ее совсем не шокировала.

     Руки, действительно, так и чесались, но палить по чудовищам, даже из такого исполинского пистоля, было занятием для клинических оптимистов и идиотов. Тоже, соответственно, клинических. А советовать подобные глупости мог только идиот в квадрате. Однако я выразился поизящнее.

     — Пули мягкие, экспансивные. Может случиться, что даже шкуру не пробьют. С ног, конечно, снесет и кости кое-какие поломает… может быть. А больше разозлит. Идиотизм, — закончил я фразу, совершенно четко намекая, к кому относится последний термин.

     — Это что ты сейчас сказал? Дай ствол! — Герда взвилась и, выхватив кольт, быстро прицелилась и выпалила по ближайшему падальщику. Существо к этому времени уже дожевало свою часть туши и пыталось выковырять языком застрявшую между зубов мелкую кость. Бабахнуло. Ствол подпрыгнул и долбанул Гертруду прямо по лбу, отчего она просто села на задницу. Пуля попала чудищу, как раз опустившему голову лизнуть большое кровавое пятно, прямо в лоб. Такого эффекта я не ожидал. Раздался звук, как будто по лбу трахнули кувалдой. Животное осело на задние лапы и его по инерции снесло, поднимая пыль, на полуметр назад. Череп лопнул, как перезрелый арбуз, мозги — или что там у него было — кровавыми клочками раскидало по веткам. Пуля не пробила череп, она просто выломила целый кусок кости, и от динамического удара и создавшегося давления произошел такой эффект. Тяжелая туша несколько раз конвульсивно дернулась и затихла. Второй монстр сначала отскочил подальше, постоял пару секунд, оценивая ситуацию, а затем, более не раздумывая, с разгону впился в сотоварища, а может, подругу, одним укусом вырвав полбока.

     — Ни хрена себе… — матюгнулась Герда, поднялась на ноги и, потирая лоб, на котором на глазах вздувалась порядочная шишка, ткнула револьвер мне. — Видишь! А ты «не пробьет»… Только не ржи, пристрелю. Не приходилось мне из такого палить. Вот и…

     — Не буду… попала же, — подавил я желание расхохотаться и участливо спросил: — Сотрясения нет?