Вход не с той стороны

Медленно Миша, медленно. Я сделал шаг назад и в сторону, проводил клинком его руку, царапнув его по внешней стороне кисти, в свою очередь вывернув руку, сделал прямой выпад, целясь в его правое предплечье, в голову не доставал. Миша, нацелившийся продолжить движение вперед и ударить еще раз, налетел на клинок, ойкнул и резво отскочил назад. А как ты думал, Мишаня? Меня прапор Белотятько как-то раз заставил две тысячи раз подряд тыкать в манекен. Я на пятой сотне сдох и три дня руку поднять не мог, а через месяц делал в хорошем темпе и каждый раз попадал в кружок с пятикопеечную монету.

- Что такое, Мишаня? Больно? - поинтересовался я, по дуге приближаясь к нему и загоняя в каменный узкий карман в пещере.

- Ты кто? - Миша уже не мог держать нож в правой руке, я ему глубоко располосовал предплечье, и переложил его в левую.

- Твой страшный сон, Мишаня. Брось нож и ложись на землю, а то... - я швырнул ногой песок в его сторону, и когда он инстинктивно, на долю секунды, зажмурил глаза, сделал то же самое, что делал он в первом выпаде, только ткнул в предплечье левой руки. Он ловко и быстро отскочил, но наткнулся на стену и выронил нож на песок.

- Я же тебе говорил, дурачок, ложись... - это было для него лучшим выходом, на ножах я даже с Гердой почти на равных, целых секунд тридцать тягаться могу.

- На месте, - раздался голос Герды в наушниках.

- Выдвигаемся прямо. Красный - отбой. Возле трупов пещера, спокойно заходим, - скомандовал я, на всякий случай отойдя от Мишани на пару метров. Парень стоял на коленях, сложил руки, как примерный ученик в школе за партой. Зажимал раны руками, на обеих же руках.

Я, из некоторой понтовитости, даже автомат поднимать не стал. Так и стоял рядом с поверженным противником, держа в руках нож, а между нами валялся на песке здоровенный тесачина. Красивая картина получилась. Только чего-то ноги подрагивают и во рту пересохло.

В пещеру ворвались девочки и умилились.

- Это ты его пошматовал? - тихо поинтересовалась Герда, когда Мишаню спеленали и перевязали.

- Я, - скромно признался я.

Герда приблизила лицо к моему уху и жарко зашептала:

- Я тебя уже хочу... только какого хрена ты, придурок, автомат бросил и полез ножиками махать?

- Ну... так получилось. Я тебя тоже очень люблю, - не буду же я по пунктам объяснять, как я лоханулся. Непедагогично получится. Командир по определению не может лоханутся, он всегда лучший.

Я подошел к пленным и перерезал веревки на руках и ногах. Два сильно избитых худющих мужика, вполне взрослые, один моего возраста, второй лет на десять даже постарше, заросшие бородами, в живописных камуфлированных лохмотьях. Живые. Смотрят настороженно и жадно вслушиваются в нашу речь. А один на меня все посматривает.

- Тhе drink yоu wаnt tо? - спросил я. - Yоu nееd tо bе sееn? А, болезные?

И тут, эти два полуживых мужичка на чистом русском языке мне отвечают:

- Пить хотим. Перевязка не нужна, лучше пожрать дай.

Очень нам сегодня на русских везет. И вообще везет. Катер-то по общепризнанному новоземельному трофейному закону наш. А ежели найдутся его законные владельцы, что очень маловероятно, не прибудут же пираты с диких островов за своей посудиной, то владельцы должны будут его выкупать у меня за половинную стоимость.

Но это все потом. Я отправил Ингу и Риву назад охранять машину, сам отыскал провизию в пещере, и пока Герда собирала трофеи, сварил на трофейном примусе из банки тушенки жиденький супчик, разлил его по тарелкам и с малюсенькими кусочками хлеба вручил Андрею и Игорю, так они представились, больше нельзя было. Мужики серьезно и долго голодали, могли вообще помереть от переедания. Мы даже ушли из пещеры, оставив им котелок с супом, чтобы они не стеснялись, и выволокли за собой Мишаню, связав ему предварительно руки. Оружие тоже все вынесли. Парни в стрессовом состоянии, не нужно оно им.

- Ну что, Мишаня, колись до самой жопы. Кто такой? Что здесь делаешь? И куда везли пленных?

Мишаня растерянно посматривал на трупы товарищей и говорить не спешил.

- Миша, я сейчас дам твоим пленникам ножички и они тебя свежевать начнут. Не доводи до греха, - эх, жалко, я Риву к машине отправил, она же специалист по полевым допросам. Интересно могло бы получиться...

- А ты, Волоха, не чинись. Дай мне ножичек, и эта тварюка быстро заговорит. Рад, что науку мою не забыл. Правда, как понтовитым был, таким и остался. Мог его на первой секунде зарезать, - из пещеры, шатаясь, вышли пленники, один сел на песок, а второй стоит и называет меня Волоха... так меня только в армии называли...

- Что ты пялишься? Старшина Волошин, смирно, и быстро организовал старшему по званию сигаретку.

- Степаныч... - это был прапорщик Белотятько Андрей Степаныч, мой армейский инструктор по боевой подготовке, которого мы за глаза называли прапор Беломамка, дравший меня в хвост и в гриву, и сделавший таки из салаги приличного бойца. Я заорал из-за переполнявших меня чувств: - Есть организовать сигаретку, товарищ прапорщик!

Затем кинулся к прапорщику и обнял его. Как же тесны эти миры! Нет сегодня положительно невероятный день.