Вход не с той стороны

Асгард. Дагомея. Лимпо.

32 год. 29 число. 7 месяц

Что было потом, я помню очень смутно. Нас везли в больницу, Инга и Герда матерились, как сапожники. Потом меня водрузили на операционный стол и вырубили наркозом, очнулся в больничной палате, со своими женщинами рядом. По левую сторону стояла кровать Инги и она сама с ногой в гипсе, по правую – койка с Гердой. Этой заковали в гипс и шею, и плечо. Она сползла с кровати и крепко меня поцеловала, два раза. Один раз за Ингу. Та сползти не могла, костыли еще не принесли.

Чувствовал себя совершенно невменяемым. Раны не болели, но голова была похожа на пустое ведро, ржавое.

Пришел милейший и импозантнейший мсье де Бюсси. Точнее, Жак Арман де Бюсси, основатель и бессменный главный врач городского госпиталя, и, перемежая свою речь французскими аналогами нашего мата (я немного знаю французский язык), пояснил, что с нами все нормально и через неделю он даже разрешит нам ходить. Но если мне еще раз придет в голову подвергнуть опасности этих прелестных дам, то он меня вызовет на дуэль и застрелит, потому что он француз, следовательно, по определению бретер и дуэлянт.

– Жак, – я с ним познакомился на вечеринке в честь счастливого спасения четы фон Валенштедт, значит, мог так его называть. – Вызовешь, я не против. Что с дамами?

– Да у… – возмущенно начала Герда.

– Не беспо… – не менее возмущенно продолжила Инга.

– Девушки, тихо. Я вам верю, – твердо сказал я, в сумасбродстве своих женщин сомневаться не приходилось, имелись на то основания. – Но все же хочу услышать врача.

– У мадемуазель Ингеборги смещение коленной чашечки и растяжение, а у мадемуазель Гертруды вывих плечевого сустава с разрывом плечевой сумки… – любезно сообщил врач. – Не беспокойтесь, Юрий. Красота не пострадала, и через пару недель они смогут танцевать. А у вас, Юрий, дырка в боку с мой кулак, и нога поцарапанная. Из чего по вам стреляли, из авиационных пушек?

– С нами все хорошо, любимый, – уверенно заявила Герда.

– Правда, правда, – отозвалась Инга.

– Что с Ричардом? – поинтересовался я у доктора.

– С Ричардом все нормально. Я, правда, посадил рядом с ним сиделку, молодой человек рвется снять бинты и посмотреть в зеркало. Из его физиономии я удалил кучу осколков, но он будет выглядеть почти пристойно. Между прочим, тут к вам целая делегация. Пускать?

– Конечно, пускать.

Первыми ворвались Руди, Ольга и Курт. Курт на кого-то рявкнул в коридор и прижал дверь спиной.

– Дети мои… – всплеснула руками Ольга.

– Дети мои… – Руди, кажется, даже слезу пустил.

– Не р-рыдать. Это солдаты, а не зеленое дер-рьмо… – рыкнул Курт и всхлипнул. – Дети мои…

Убедившись, что мы живые, и нарыдавшись, Ольга и Руди утерли слезы, а Курт попытался засунуть мне под подушку фляжку с коньяком, был уличен и отступил на перегруппировку. Валенштедты заявили, что до нашего выздоровления никуда не едут, а завтра забирают всех на биологическую станцию. Курт поддержал. После этого они удалились, оставив несколько корзин с едой и фруктами.

Следующими в очереди оказались ван Рюйтер, майор Мерфи и Джозеф Окочукво, то есть представители силовых ведомств города.

Они выслушали причины столь печального состояния, попеняли нам нашей самодеятельностью, но выразили признательность и все такое. Пленные шпионы сидели в полицейском участке, участь их пока была не решена. Ван Рюйтер предлагал повесить при общем стечении народа, Мерфи считал, что следует на рассвете расстрелять взводом солдат, а Окочукво настаивал на принесении в жертву богине Малинде.

Я недолго думая предложил им поделить пленных на три части и сделать с ними все, что хотят уважаемые джентльмены. Все удовлетворились простотой и изяществом решения, мы еще немножко поболтали, а потом нас оставили в покое, заверив в глубочайшем уважении и всяком таком прочем.

Следующей в палату проникла секретарша Инги, принесла отчет по деятельности представительства и заверила, что все с нетерпением ждут, когда начальник появится на работе. Нанесли кучу подарков, на чем день и закончился.

На следующий день, после перевязки, нас действительно в полном составе перевезли на биологическую станцию, где окружили заботой и комфортом. Мы почти сразу начали вставать с постели, но, сами понимаете, были далеко не в форме. За Ингой по утрам приезжали из представительства, ее бережно загружали в машину и увозили на работу. Отчет об операции с приложением видеозаписи и аналитической справки о последствиях она отправила еще в первый день.