Вход в рай 2

– Какими? А как я могу объяснить такую сложную концепцию созданию, мозг которого эволюционировал в саванне, когда на протяжении миллионов лет ваши предки спасались от хищников? Это была ваша основная задача. Высшие материи вам не постичь. Поздно уже, – усмехается Никто.

– Что? Я ничего не понимаю, – хмурится Ева.

– Ты и не поймешь.

– Это место реально?

– Нет, или да, – Никто смеется.

– Что смешного?! Я добиралась сюда черт знает сколько столетий, чтобы ты загадками со мной говорил? Кто ты и где ваш Бог? Я не хочу больше тут находиться!

– Мне смешно из-за твоего вопроса. Ты же видишь тут детскую площадку, значит, она реальна. Зачем тогда спрашивать о ее реальности, – Никто продолжает смеяться.

– Наркоман может видеть галлюцинации, и это не значит, что они реальны! – злится Ева.

– Они реальны, – Никто успокаивается, – для его субъективного сознания эти галлюцинации и есть реальность. Его реальность.

– Ну, хорошо. Ты и эта площадка мои галлюцинации?

– Если это существует только в твоем сознании, в твоей реальности, но не существует в сознаниях других… эм… других, так скажем, существ, то выходит, что да, это галлюцинации.

– В твоей реальности есть площадка, значит, это не только в моей голове, – говорит Ева.

– А я тоже в твоей голове.

– Хорошо, где я тогда сейчас стою на самом деле, если все, что я вижу, это галлюцинации?

– На площадке, ты что, не видишь? – Никто подавляет приступ смеха.

– Значит, она реальна!

– Но только для тебя и больше ни для кого, а значит, это подходит под определение галлюцинации.

– Галлюцинация, которая существует не только в сознании. Все ясно. Я могу уйти отсюда?

– И да, и нет.

– Я могу увидеть вашего главного?

– Я тут главный.

– Ты Бог?

– Для тебя да.

– Бог? – уточняет Ева и делает шаг вперед.

– Да, да, Бог. Но это слово вы сами сочинили, оно не отражает реальность.

– Тот самый Бог?

– Да. Семечки хочешь? – Бог протягивает Еве горсть.

Ева хватает Бога за лохматые рыжие волосы и пытается прижать к полу.

– Ах ты, Бог, значит! Маленький грязный извращенец! – кричит девочка.

– Ты что творишь! – Бог стоит, согнувшись, пытается освободить голову от цепких рук.

– Ах ты, садист! Это я из-за тебя пролежала столько! Это из-за тебя все мои беды! Я потеряла всех близких! Тварь ты такая! – девочка дергает руки на себя, и Бог падает на живот, но тут же перекатывается на бок, пытаясь убрать руки Евы от своих волос.

– О чем ты, дура! – кричит в ответ Бог.