Входящая в сознание

Со стоном я присела на кровати и, еле оторвав свою руку, примороженную к руке Алишера, потянулась онемевшими пальцами к золотому пропитанному ядом и гнилой магией украшению. Снять получилось его далеко не с первого раза, но когда цель была достигнута, я облегченно выдохнула, выпуская изо рта пар и, приложив немало усилий, бросила кольцо в дальний угол. Вместе с ним от меня отступила и тошнота, а Алишер прекратил биться в бреду, выкрикивая мое имя.

Наступила тишина. Отчетливо слышалось биение наших сердец. Алишера — такое громкое и быстрое, и мое — медленное и еле слышное. Оно замерзало. Прекращало качать кровь, замораживая живительную жидкость.

— Ну и сука же ты! — этот голос за одну секунду разозлил мою бушующую магию еще сильнее.

Взглянув на источник звука, я медленно сжала руки в кулаки и с силой стиснула челюсти: зубы заныли от боли. В паре метров от кровати стояла она — та самая фея, которой я жаждала оторвать крылья и голову. Сквозь сотворенные моей магией из толстых игл ледяные решетки, я видела ее не полностью — только лицо, искривленное и озлобленное на меня. В ее глазах плясала тьма, заполоняя собой их полностью.

— Думаешь, ты отняла его у меня? — цедя сквозь зубы, продолжила фея. — Рано радуешься, дрянь! Я верну его! Он мой! Только мой!

Через силу я подняла руку и, еле справившись с обмороженными пальцами, показала суке неприличный жест, получив от той гадкую ухмылку.

— Мы еще встретимся, Эвирисса! — пообещала мне фея. — И тогда ты пожалеешь, что не сдохла в том приюте!

Подумать над ее словами я не успела: как только Оливия растворилась в воздухе, распадаясь на сгустки противной тьмы, меня погрузила темнота, без предупреждения сковав своими цепями.

***Алишер***

Немного ранее.

— Ты не хочешь убрать лапы от моей Снежинки, Шер? — после слов парнишки со мной что-то произошло.

Я и до этого был не в порядке, чувствовал себя чертовски странно, будто что-то насильно удерживало меня от желаемого. Я ведь хотел поцеловать ее — свою Виви, вновь почувствовать сладость и вишневый вкус ее губ, услышать тихий стон, согреть ее своим огнем. МОЮ Льдинку, а не ЕГО!

Внутренний дракон с каждой секундой сильнее захлебывался в ярости. Он так сильно желал разорвать мальчишку, что рвался наружу, причиняя мне невыносимую боль. Ломал кости, рвал ткани, давил на мозг. Я держался, чтобы не закричать и не начать биться в агонии лишь потому, что рядом была моя ведьма.

Вот только… Она попыталась отстраниться от меня. Тогда-то последние тормоза со свистом слетели. Я помню, как зарычал: «Моя!», а дальше все покрыла собой густая тьма.

Я ничего не видел и не слышал, только чувствовал. Мои эмоции были похожи на ураган. Они такое творили со мной, что от их воздействия хотелось взвыть. Дурниной!

А ревность? Что она вытворяла с моей душой и сердцем? Как она разрывала меня на куски? Как резала без ножа? Как доводила до безумия?

Я никогда в жизни не чувствовал ничего подобного. Даже Оливия… Чертова Оливия! От мыслей о фее я вообще впал в ярость. И как только все эмоции смешались, почувствовал такую боль в области груди, словно там господствовал огонь. Он сжирал, не щадя. Убивал, наслаждаясь. Мой огонь пошел войной на мой же организм. Но если я мог вытерпеть физическую боль, то с духовной еле справлялся.

Когда с разума медленно сошло что-то инородное, я понял все. До меня наконец дошло, что я вытворял последние 8 лет. Как издевался над своим внутренним зверем и самое главное — над своей парой. Своей маленькой ведьмой.

Оливия… чертова темная фея Оливия все это время заставляла меня делать то, что я в жизни бы не сделал. Я бы ни за что не бросил Виви. Я бы никогда не причинил ей столько боли. Да я бы лучше сдох!

— Виви… Моя Виви.

В голову кадр за кадром полезли картинки — воспоминания, кои хранил мой дракон глубоко в нас. Эвирисса в нашу первую встречу, мирно покоящаяся на руках. Наша совместная поездка на лошадях, на которой Эви удивила меня своими умениями. Ей-то я и хотел подарить Вьюгу, ибо эта своенравная крылатая бестия, спасенная мной от орков еще жеребенком, была под стать моей ведьме. Вот только вновь все мои планы пошли под откос.

В одно из воспоминаний меня затянуло глубже. Я вновь пережил тот день…

Это была третья встреча. Мы сидели в беседке, расположенной над озером, и наблюдали за писки, рассекающими по лазурной глади воды, и волшебными бабочками, играющими с цветами, которые увивали беседку. Виви бросала на меня взгляды, но тут же смущенно отводила глаза, прикусывая пухлые розовые губы. Замечая это, я и сам был не прочь прикусить их, но пришлось сдерживать себя, ибо я не имел права даже тронуть шестнадцатилетнюю девочку.

— Я ведь так и не сказала тебе спасибо. — нарушила тишину Виви, мельком взглянув на меня, но тут же посмотрела на озеро.

— И не нужно. — я в первые в жизни тогда не нашелся, что сказать.

И мы вновь сидели молча. Виви поникла, а у меня от ее грусти заболело под ребрами. В сердце будто яд разлился, отравляя собой вены и принося ужасную боль.