Входящая во Мглу

— Здесь никому нет дела до национального наследия, — жаловалась она, когда мы подходили к двери на кухню. — Каждый пенни на финансирование приходится вытягивать из бюрократов, словно это их собственные деньги. А они так и норовят потратиться на новый бейсбольный стадион. Осторожно. Тут половик, вытрите об него ноги.

Мы повиновались, оставив грязь на половике, а не на паркетном полу. Куратор провела нас в главный холл и взмахнула руками.

— Ну разве не красота? Выглядит гораздо лучше, чем когда я пришла сюда впервые. Весь интерьер был в викторианском стиле. Уйма жутких побрякушек и мусора, плохие обои, гадкие, мерзкие цвета. Совершенно не тот период для здания.

— Тогда зачем музей приобрел орган для гостиной? — спросил Уилл.

— Ах да. Вы же за ним и пришли, верно? Первоначально у нас был орган, но сломанный, и первый смотритель его выкинул. Пойдемте. Орган наверху. Вы не представляете, в каком состоянии он к нам попал! — добавила куратор, ведя нас по передней лестнице. Наверху она открыла нам дверь. — Вот. Кошмар, правда?

Маленький диванчик, стулья и стойка для рукоделия как прежде жались к камину, издавая запах древности, плесени и древесного масла. У дальней стены стоял орган, очерченный красными нитями, переплетенный мерзкими, молчаливыми змеями Мглы. Уилл вытащил листок с описанием, который я ему дала, и принялся его изучать.

У меня закружилась голова, сердце так и частило. Я подавила неприятное чувство, но тошнота осталась легкой щекоткой. Сколько я ни противилась, комната подернулась дымкой, будто от гнилостной вони.

Уилл читал, пока мы шли по полированному деревянному полу. Через полметра от двери мне стало плохо. Через метр в голове начало пульсировать от внезапной боли, напоминающей мигрень. Я взяла Уилла за руку.

— Что такое? — спросил он.

Я солгала:

— Не знаю. Мне просто нехорошо.

Я переключила внимание на орган. Он все так же оставался самой уродливой штуковиной из всех, которые я когда-либо видела, даже не укутывай его клубящаяся матрица энергии и не всасывай он тьму как дренажная труба. За прошедшие дни орган стал еще хуже. Ясное виденье во Мгле, вероятно, пришло в довесок к «дару» Вигана. Ураганный туман пульсировал вокруг инструмента, призрачные лица злобно пялились и визжали в мимолетных порывах сверхъестественного ветра. Леденящий ужас мурашками побежал по спине. Я заставила себя сделать еще один шаг вперед, невзирая на чувство омерзения. Сияющее щупальце выстрелило и ударило меня в грудь, туда, где скрывалась нить Вигана. Я ахнула и запнулась.

Попыталась согнуть Мглу и оттолкнуть его. Щупальце покрылось рябью и высосало мощь моего толчка. У меня подогнулись колени, пол ринулся к лицу, и в глазах потемнело.

Уилл подхватил меня под руки.

— Харпер!

Щупальце цеплялось за меня, охватывая внутренности будто стальным кулаком. Я выдохнула:

— Выведи меня отсюда.

Уилл схватил меня и побежал прочь. Мы не останавливались, пока не вылетели на улицу, где он поставил меня на ноги с осторожностью коллекционера, устраивающего вожделенный экземпляр.

— Теперь лучше? Тошнит? Может, стакан воды, врача?..

Я рухнула на ступеньки, будто брошенная сумка.

— Нет-нет. Все в порядке. Я просто… мне просто не хватало воздуха. Иди обратно. Я справлюсь.

Я не могла снова приблизиться к этому кошмару. Он слишком легко вытягивал из меня силы.

— Ты уверена? Мы можем уйти, если хочешь.

— Нет, мне важно знать все об органе.

Уилл вздохнул.

— Хорошо. Но с тобой ничего не случится, пока я буду там, правда?

— Да.

Он пару раз взглянул на меня через плечо, прежде чем исчезнуть в дверном проеме. Я сидела какое-то время, тяжело дыша; мне казалось, будто кто-то визжит во Мгле. Едва только звук прекратился, мне стало лучше. Я поднялась на ватных ногах и пошла вокруг фасада дома.

Для моего взгляда окна пристанища органа были темны. Они не проливали и не отражали света. Дом, выглядевший так мило в субботу, теперь походил на декорации для фильма «ужасов», камень, увитый огненными венами и переплетенными лозами Мглы. У меня начали зудеть кости. Я захлопнула воображаемую дверь перед видениями и поспешила обратно к своему насесту на ступеньках.

Ко мне уже вернулись силы к тому времени, как появился Уилл. Он улыбался и болтал с куратором, прощаясь с ней у двери. Она осталась на крыльце.

Я подняла глаза на Уилла.

— Ну?

Он плюхнулся на ступеньки рядом со мной, сложившись как бумажный кран, и скривился.

— В общем… теоретически он подходит под описание, но — Уилл покачал головой. — Он не стоит того, что твой клиент вкладывает в его поиски. Большая часть украшений из кости, которая… нестандартная, в общем. Переделка и ремонт — обычное дело для таких вещей, и все-таки… — Уилл пожевал нижнюю губу и уставился в землю. — Внутренний голос подсказывает мне: здесь что-то не так. Он ведь даже не играет. Тревожная какая-то история. Впрочем, не важно, руководство музея все равно не собирается продавать орган.

— Почему? — спросила я.

Оглянулась на женщину на крыльце. Она покачала головой и ответила: