Вхождение в Эдем

— Ты лежи. Я все расскажу, пока бульон куриный варится. — И накрыв меня одеялом, мужчина продолжил. — Я здесь появился в первый день, еще никого не было. Радовался. Из душной однушки на первом этаже в собственный дом. Конечно не коттедж, как у бизнесменов, но свой, да с землей и хозяйством. Живал я в деревне и скажу, что дома и похуже есть, в которых люди живут. И счастливы они, поскольку счастье не в деньгах и стенах кирпичных, а в душе чистой.

Видя, как я закатил глаза к потолку, Альдрик рассмеялся и продолжил:

— Со временем и к тебе это придет, если ты не сатанист конечно, как Светка утверждает. Счастье — это просто! Это шаткое равновесие, балансирующая груда удовольствий и желаний с одной стороны и, твои внутренние принципы и совесть с другой. И бог тут не причем! Понимаешь, для кого-то счастье пойти выпить пива вечерком и если человек пьет, не закладывая вещи в ломбард, чтобы не теребить свою совесть, то он счастлив.

— То есть, если он пропивает последнее, то соответственно не счастлив? — неспешная речь мужчины меня захватила, тем более разговаривая с ним, я отстранялся от возникающей неопределенности в своем ближайшем будущем, если вообще выздоровею.

— Не факт. Тут логика предоставляет два варианта. Первые, он несчастлив, но зависим. Второй — он счастлив, и его все устраивает.

— Угу. Как в шутке, какой шанс, что на улице можно встретить динозавра. — Я ухмыльнулся, видя заинтересованность на лице Альдрика.

— И какой же?

— Пятьдесят процентов! — и тут же пояснил. — Пятьдесят, что встречу и столько же, что нет.

Мужчина рассмеялся, а я аккуратно напомнил своему рассказчику о его появлении здесь, не желая продолжать философский дискус.

— Да, да. Ну вот я и полез на крышу, посмотреть как сделано, а то ночью гоблин какой пролезет еще. Да не удержался и упал, головой ударившись. Меня в Храм и унесли, без чувств был. Как объяснил Алексей, он у нас больше в этих воскрешениях знает, там я в бреду и сохранился, а к вечеру отдал богу душу. И теперь вот, второй сегодня день уже, утро свое не помню, но люди говорят, что просто сижу тихо в стенку уставившись и сам с собой разговариваю. А как время к обеду, так и понимание приходит. Так что я тебе и говорю — не буйный я, не бойся.

— Перестаньте. Думаю, вам просто нужно сохраниться еще раз, в ясном сознании.

— Верно. Да только сохранение раз в месяц, как и привязка.

Борясь с накатывающейся сонливостью попытался переварить полученную информацию. Выходит, мне без привязки месяц бегать, рискуя воскреситься неизвестно где, что очень печально, хотя не стоит торопить события, до этого самого «бегать», нужно сначала выздороветь. Сам не заметил, как уснул, провалившись в царство морфея. Мне снилась Светлана, обнявшая одной рукой меня за больное плечо и плакавшая на моей груди. Другой же она медленно доставала гигантские вилы из-за спины и бормотала, почему-то голосом похожим на Матвеев.

— М-да, камрад… Угораздило тебя…

Я приоткрыл глаза, но сон продолжался. Вместо знахарки рядом со мной стоял крупный мужчина, почему-то не удавалось сфокусироваться на нем, все вокруг расплывалось, будто смотрел через воду. А это, наверное, Али, уж очень характерно отпихивает мужчину, только вот причитания на ее совсем не похожи:

— Солнышко, миленький, потерпи. Сейчас я тебя вылечу, только не оставляй меня вновь одну, пожалуйста…

«Похоже я брежу», подумал я и снова уснул.

Проснулся от дикого желания пить, какое бывает после бурной вечерней попойки. Не сказать, что успел в многих таких поучаствовать, но ощущения запомнились и сейчас были очень похожи. Открыв глаза, первым что я увидел был Альдрик, сидящий на своей лавке с отсутствующим взглядом и что-то негромко бубнящий под нос.

— Значит, уже утро. О, а кого это ко мне подложили?! — рядом, закутавшись в одеяло лежал человек, более того, тут лежало человек десять, превратив пол в одну гигантскую кровать. Глухо стукая камешками по накрытым доскам пола ко мне подбежал голем, собранный из камешков, потряс знакомой ручкой от сковородки перед носом, и быстро выбежал в сени.

— Все-таки дождался малой своей игрушки. — Я обернулся на знакомый голос, совершенно не чувствуя боли в плече. Матвей радостно улыбался, глядя на меня и порывисто наклонился, обняв.

— Рад тебя видеть, камрад.

— Я тоже, Матвей, ты даже не представляешь, как рад.

Люди, спящие на полу, завозились просыпаясь. Рядом откинув одеяло, повернулась ко мне Алиса, оценила ситуацию и проворчала:

— Ну что? Так и будешь Матвея тискать или все же на меня переключишься?

Осознав, что до сих пор с ним стоим в обнимку, мы одновременно отстранились от друг друга и я попал в объятия своей девушки. Вперемешку с поцелуями я получал тычки под ребра, оправдываясь перед ней и одновременно успокаивая, вытирая дорожки слез со щек.

Наконец, девушка успокоилась, крепко обняв и затихнув на моей груди, изредка всхлипывая. Ребята, окончательно проснувшись, сели вокруг меня полукругом и Матвей, приобняв Вику, сказал: