ВКонтакте со смертью

Но девушке было плевать. От недавней застенчивой «няши», которая боялась одного отцовского взгляда, не осталось ни малейшего следа. Игорь что-то выкрикнул в след, но было уже бесполезно. Наверное, у любой покорности есть свой предел. Когда он заканчивается, может произойти что угодно.

* * *

— Это не простой дурачок, который несёт всякий бред. Он как будто все спланировал что ли. Готов на многое пойти короче, как настоящий маньяк. Я, конечно, знаю, что ты скажешь. Но поверь, меня много раз оскорбляли. И в интернете, и так. К разным неуравновешенным отношусь спокойно. Только тут другое. Он будто вот знает твой страх и тебя чувствует. У него информации про тебя куча, как у ФСБэшника. И он говорит разные вещи… Начиная от простых оскорблений, заканчивая ужасными угрозами. И секреты… Секреты твои откуда-то знает.

Так у меня комп заглючил к тому же. Еле из розетки вырвала. Понимаю, что звучит глупо. Но он меня до истерики блин довел. Я чуть разрыв сердца не схватила. Короче, он просто конченный. Я даже описать, как не знаю.

Лора говорила громко, расхаживая по заросшему пятачку асфальта. Заброшенная детская площадка, на которой девочки играли с детства, была весьма темной. Свет далёкого фонаря лишь немного разбавлял ночь.

Рядом со ржавым остовом горки торчали качели. Неподалеку красовалась современная игровая территория, сделанная из красно-оранжевого пластика.

Но девушек больше манил этот отголосок нулевых. Скорее всего, тут построят магазин или офис. Но пока можно спокойно проводить время на старых лавках, вспоминая недавнее детство.

Правда, сегодня ностальгия получилась не слишком хорошей. С каждым словом Ларисы девушка раздражалась. И в конце просто взорвалась фонтаном не самых приятных эмоций.

— Лора, послушай, Лора! Да к тебе вечно кто-то липнет! Ты то с Динкой поцапаешься, то с нашим математиком чего не поделишь. Встречалась сразу с двумя. Мои фотки на сайт знакомств кинула. У тебя в голых ляжках, как шило вставлено!

Лариса с удивлением посмотрела на ноги. Сейчас они были в белых брюках. Хотя, это не важно.

— Вера, теперь все иначе.

— Да это у меня все иначе! Мой отец спятил. Он отдал последние деньги, чтобы построить бомбоубежище у нас под домом. Он вечно орет про угрозу войны. Верит в заговоры, козни Америки, рептилоидов. И я живу с этим человеком! Я дочь зацикленного неврастеника. Понимаешь вообще? А ты опять со своим бредом.

Вера взялась за голову, сев на лавку. Лора какое-то время молчала. В свете дальнего фонаря ее лицо было мрачным, неестественно серьезным.

— Верочка, милая. Я знаю, что у тебя с папкой проблемы. Ты всегда его называла странным. Но меня и правда, убить пытались. Я серьёзно. Я ни капли вообще не шучу.

— Не шутит она! — Вспыхнула Никитина. — Тебе что ножик к горлу приставили? Или пистолет может? Или на улице бросились, а? Как можно убить человека через чертов монитор компьютера!? Просто надо меньше общаться со всякими «линами». И тогда уроды, которые бегают за ней, не будут липнуть к тебе. Понимаешь? Это твоя проблема! А у меня в отличие от тебя реально под домом нора крота-переростка, которую долбанутый батя построил за огромную сумму. Ты разницу хоть вообще понимаешь?

Лора открыла рот, но ничего не сказала. Подруги замолчали. Вера положила ногу на ногу. Лариса стояла, скрестив руки на груди. Слышалось стрекотание кузнечиков и лёгкое жужжание. Доносился запах каких-то цветов. Ночь была тихой. Но это не помогало.

— Блин, Вер. Ради нашей дружбы. Просто поверь, что это придурок реально опасен. И что мне сегодня по крупному угрожали, — в конце произнесла Лора.

— Я каждый раз тебе верю. Втягиваюсь в твои идиотские проблемы. Сегодня мне нужна помощь. Понимаешь!? В кои-то веки пришла за поддержкой. И слышу только твое бесконечное «Я». Может я дура и переучилась. Но подруги так не делают.

— То есть ты поверишь, только когда меня реально прикончат?

— Ага, сама кого хочешь, прибьешь!

— Вот на этом спасибо, подруга. Иди, делай уроки!

— Пойду. А ты не забудь помолиться на фотографию своей «лииии-нааа-чки»!

Они расстались сухо и быстро. У обеих внутри собрался неприятный осадок. Так случается часто. Лучше жить с черным налётом в душе, чем не дай бог пойти наперекор своей гордости.

* * *

Монотонный гул аудитории прервался, когда вошла Людмила Анатольевна. Высокая, сухая женщина. Она отличалась строгой прической и серой «наркомовской» одеждой. Немного вытянутое лицо, уже имеются глубокие морщины. Хотя старухой ее назвать сложно. Пухлые, но слегка обвисшие губы. Красивые, потерявшие былой блеск глаза.

В целом, преподавательница держалась грубо, но с юмором. Была относительно черствой, хотя в душе доброй. Вот и сейчас на ней красовалась маска напускного гранита. Сев за учительский стол, она достала из сумки кнопочный телефон и какую-то тетрадку. Осмотрела присутствующих, как матёрый следователь.

— Так, кого нет в казарме, — заявила она, находя это смешным.

Послышались ответы. Людмила пометила в тетради. Комната снова начала наполняться шепотом. Лица студентов смотрелись вяло. Будто их забыли разбудить сегодня с утра.