Вкус греха

Ариан удивилась упоминанию о гувернантке, но потом до нее дошло, что гость имел в виду Нану.

– Где я нахожусь? – поинтересовалась она.

– В Буэнос-Айресе, в клинике «Пекенья компаниа».

Ариан окончательно запуталась.

– Пожалуйста, расскажите мне, что случилось, – устало попросила она. – Я ничего не помню.

– Вы позволите мне сесть? – осведомился Чалмерс.

– Конечно.

Ариан хотела указать на кресло, стоящее в углу, но оказалась не в силах поднять руку.

– Симон попросил меня погостить у него после приема. Я не люблю ложиться рано, и, когда все пошли спать, допоздна засиделся в библиотеке. Внезапно я услышал сильный шум и увидел, что прислуга носится по дому. Выяснилось, что кто-то из слуг пошел в вашу спальню – оттуда позвонили – и обнаружил, что вы без сознания. Вас отвезли в больницу в Сальте, но, поскольку вы были в очень тяжелом состоянии, я договорился, чтобы вас перевезли сюда.

Чалмерс тактично обошел молчанием тот факт, что в Сальте врачи были вынуждены сделать Ариан глубокое промывание желудка. Никогда раньше ему не приходилось видеть женщину, которая попыталась бы наложить на себя руки в первую брачную ночь. Он ожидал, что, когда Ариан де ла Форс придет в себя, у нее будет что-то вроде нервного срыва, но женщина, если не считать вполне естественной в таких случаях бледности, выглядела совершенно нормально и была абсолютно спокойна.

– А где Симон?

Ариан нелегко было заставить себя задать этот вопрос – с того самого момента, как она очнулась, ей хотелось вычеркнуть мужа из своей памяти.

– Разве врачи вам ничего не сказали?

– Нет.

Чалмерс встал с кресла и подошел к кровати. Видя его нерешительность, Ариан забеспокоилась.

– Мне очень неприятно сообщить вам об этом, – сказал он наконец, – но Симон в тот вечер умер. Его родственники потребовали немедленного вскрытия. Оно показало, что причиной смерти стал обширный инфаркт.

Чалмерс не стал говорить Ариан, что родственники ее мужа также потребовали, чтобы врачи засвидетельствовали, что брак состоялся, в надежде найти предлог для того, чтобы процедура бракосочетания была признана недействительной – это давало бы им право претендовать на наследство. Врачи, к их великому огорчению, подтвердили, что с медицинской точки зрения сомневаться в полноценности брака нет никаких оснований.

Ариан прижалась щекой к подушке, по лицу ее потекли слезы.

– Я не знал, что вам до сих пор ничего не сказали. Симона вчера похоронили – там, в Сальте, – пробормотал сконфуженный Чалмерс.

Ариан ничего не ответила. Не могла же она признаться, что ее слезы были слезами радости! Кошмар, в котором она жила, закончился. Скоро она снова будет в Париже, вместе с Глорией и Наной, будет продавать свою бижутерию и поступать так, как сочтет нужным.

– Когда я смогу уехать из Буэнос-Айреса?

– В соответствии с аргентинскими законами вы должны унаследовать все, что принадлежало Симону. Возможно, в завещании есть и другие бенефициары, хотя это, на мой взгляд, маловероятно, но в любом случае им может быть передано не более одной пятой всего наследства. Остальные четыре пятых в любом случае будут вашими. Вам придется остаться в Аргентине по крайней мере до того момента, как все эти вопросы будут окончательно урегулированы.

– Мне не нужно никакое наследство, – мгновенно отреагировала Ариан.

Боб уставился на нее в немом изумлении. Ему показалось, что она говорит вполне искренне.

– Вечером, за день до вашей свадьбы, Симон передал мне письмо, адресованное вам. Я должен был отвезти его в Нью-Йорк и хранить там в надежном месте. Вам мне следовало его передать только после его смерти. Никому и в голову не могло прийти, что я буду вынужден сделать это так скоро. Содержание письма мне неизвестно. – С этими словами Чалмерс достал из внутреннего кармана пиджака конверт. – Думаю, будет лучше, если вы прочтете его, прежде чем принимать какое-то решение, – добавил он, протягивая конверт Ариан.

Глаза Ариан заскользили по строчкам, с каждой секундой она становилась бледнее.

«Валье-дель-Оро, 15 июня 1969 года

Дорогая Ариан!

В соответствии с моим завещанием ты должна унаследовать мое состояние. Если у нас будут дети, состояние будет разделено между ними и тобой на равные доли, и ты будешь опекуншей наших детей до той поры, пока они не достигнут совершеннолетия. Если же у нас не будет детей, ты будешь единственным бенефициаром.

Я не хочу, чтобы мое имущество распылялось или распродавалось каким-либо образом до того момента, как мои дети смогут в полной мере реализовать свои права наследства. Поэтому я оставил у одного надежного юриста запечатанный конверт, внутри которого находится ксерокопия твоего бразильского паспорта и адресованные бразильской полиции объяснения по поводу того, кто ты на самом деле. Юрист проинструктирован таким образом, что как только ему станет известно о продаже тобой какой-либо значительной части имущества или же о признаках твоего нежелания взять в свои руки контроль за моим бизнесом, он немедленно передаст конверт в посольство Бразилии.