Вкус яблока

- Ну? - спросил Алан. - Когда начнем? Горю желанием побыстрее отделаться.

Гард облокотился о низкую бетонную стенку и окинул парнишку пристальным взглядом. Футболка его - на вид старенькая, потрепанная, но с ярлыком известной фирмы, равно как и джинсы. А вот кроссовки новенькие. Беленькие и, на неискушенный лейтенантский взгляд, довольно дорогие.

- Ты дома, когда работаешь, тоже так одеваешься? - спросил он самым дружелюбным тоном с невозмутимым выражением лица, запрятав свою неприязнь к мальчишке как можно дальше.

- Дома меня не заставляют работать, - пробурчал баловень.

Не сомневаюсь, чуть было не вырвалось у Гарда, но он успел сдержаться. Если не в состоянии относиться к своим подопечным - ко всем без исключения беспристрастно, независимо от личной приязни или неприязни, он не имеет права и близко к ним подходить.

- Отличные у тебя кроссовки, - заметил он. Алан только сердито взглянул на него.

- Дорогие?

- Вам такие сроду не купить! - хвастливо бросил мальчишка.

Что правда, то правда, про себя согласился с ним Гард. Конечно, на его счету в банке достаточно денег, чтобы позволить себе такую роскошную вещь, но что-то в нем - видимо, еще с тех времен, когда одевался на дешевых распродажах, - восставало при одной мысли о том, что можно потратить на какие-то кроссовки сотню долларов.

- Выглядят совсем новенькими, - заметил он.

- Они и есть новые!

Гард небрежно сложил руки на груди.

- Для чего ты сюда приехал, Алан? - спросил он и впервые увидел, что с мальчика слетела напускная храбрость. Ему не хотелось, чтобы остальные узнали, почему он попал сюда. Ага, если стыдится того, что натворил, это хороший знак, а вот если досадует, что не сумел улизнуть с места преступления, дело плохо.

- Так зачем ты сегодня сюда приехал?

- Работать, - проворчал наказанный.

- Значит, работать... В этой одежде?

Один из ребят хихикнул, и лейтенант, строго глянув на него, опять повернулся к Алану. Тот смотрел с нескрываемой ненавистью.

- А что? Собирать мусор и в такой одежде можно! Ничего с ней не сделается.

- Резонно. Только ты сегодня будешь не мусор собирать, а чистить конюшни. - И он ткнул пальцем в стоявший поодаль серый фургон. - Пошли, ребята.

На полпути до фургона решил остановиться и проверить, идет ли Алан за ним. Спокойно, спокойно... Ты же любишь детей, твердил он про себя, как заклинание, оборачиваясь. Что верно, то верно. Он действительно их любил. Ему уже приходилось с ними работать, да и с детьми своих друзей он прекрасно ладил. А племянники и племянницы его просто обожали.

Но он не любил нахальных детей.

Не переносил, когда его пытались вывести из себя.

И ему был неприятен именно этот мальчишка.

- Ну что, идешь?

- Вы ведь специально это делаете, да? - тихим, дрожащим от злости голосом спросил Алан. - Из-за мамы?

Гард так и застыл на месте. С трудом сдерживаясь, шагнул в его сторону.

- К твоей матери это не имеет никакого отношения. А вот к тебе - самое непосредственное. Сумел напакостить - сумей и отвечать за свои поступки! Не я выбрал для тебя такое наказание. И поставили тебя в мою команду без моего ведома. Ты, конечно, вправе отказаться работать, тогда на следующей неделе состоится повторное заседание суда, и тебя переведут куда-нибудь в другое место. Но поверь мне, красавчик, чистка конюшен и уборка территории - это самое легкое, что только может быть.

Он секунду помолчал, чтобы до мальчишки лучше дошло, и спокойно переспросил:

- Ну что, идешь?

Алан что-то пробормотал сквозь зубы - скорее всего выругался - и, прошествовав мимо, подошел к фургону. Гард взглянул на часы и тоже чертыхнулся.

Похоже, предстоящие два часа покажутся ему вечностью.

Конюшня находилась всего в нескольких милях от того злополучного места, где лейтенант наткнулся на Алана с дружками. Ему приходилось бывать в этих местах по крайней мере два раза в день - собачий питомник, где обитал Бизон, располагался неподалеку, и Гард утром приезжал туда, забирал собаку, а в конце смены отвозил обратно.

Он познакомил ребят с главным конюхом. Тот вручил им рукавицы и лопаты и показал, откуда начинать. Поскольку денек выдался великолепный, всех лошадей разобрали - взяли напрокат покататься по парку, что явно облегчало мальчишкам задачу.

Прошло несколько минут.

- Ничего себе работенка! - послышался голос Алана.

Гард промолчал. Из всех общественно полезных работ эта была самая грязная, а в такой погожий, теплый день, как сегодня, ее особенно противно было выполнять. Человеку, впервые попавшему в конюшню, должно быть, кажется, что здесь нечем дышать - все вокруг пропитано тяжелым лошадиным духом. А что испытываешь, когда на влажную от пота кожу оседает мельчайшая пыль, под ногами хлюпает пропитанная мочой солома, кругом навоз, который нужно сгребать, нетрудно себе представить.

Вскоре опять послышался голос Алана:

- У меня скоро кроссовки развалятся!

- Снимай и работай босиком! - отрезал Гард.

Тот лишь метнул на него яростный взгляд.

Когда в очередной раз парнишка опять попытался выразить свое недовольство, воспитатель отложил в сторону лопату и подошел к нему.