Вкус к жизни (СИ)

Мартин не оттолкнул. Но и не ответил. Его сейчас пробирала злость. Не столько на Юлю, сколько на себя. Потому что не привык подбирать крохи и давным-давно поставил себе неукоснительный принцип: или всё, или ничего. И если сейчас не мог трахнуть её нормально…

– А, знаешь, мне плевать, что ты там себе думаешь, – услышал он злой порывистый шёпот. – Я не привыкла жить вполсилы. Ты же мужик – потерпишь! – дерзко заявила она и сползла по кровати вниз.

Юля больше не хотела прерываться ни на уговоры, ни на разборки. Стянула футболку через голову и победно улыбнулась тому, каким голодным взглядом окинул её Мартин. Протянутую в её сторону руку уверенно оттолкнула и предупредительно покачала перед носом указательным пальчиком.

– Не-ет… трогать нельзя! – рассмеялась она и прикусила губу. – Ты упустил свой шанс.

В горле пересохло от вида аккуратной груди с острыми сосками, от её улыбки: ядовитой и вызывающе красивой одновременно. Выдвигая свои правила и выставляя рамки, Мартин не учёл одного: это не кроткое создание. Акула. И его она выбрала по праву равенства, теперь же выбилась в лидеры и намерена диктовать другие условия.

Юля пришла не для того, чтобы наспех утолить голод. И не потому, что выбор вариантов ограничен. Хотела. Именно его и именно сейчас. Это читалось в глазах, в напряжённых движениях, которые становятся всё увереннее, всё смелее. Как она вела пальцами по его губам, по подбородку. Дразня и не позволяя поймать их, прикусить… Как царапала грудь. Жадно и собственнически. А когда перекинула ногу и уселась на его бёдра – снова стукнула по наглым ладоням, которые вздумали взять своё. «Нельзя!»

– Ты серьёзно? – фыркнул Мартин тогда, а она нормально так припечатала его член, плотно прижавшись к паху. Чувствительно, но пока ещё не больно – потому что предупреждение.

Пижамные штаны она тоже спустила так, чтобы лишь подразнить: уже доступно, но ни черта не удобно! Член, почувствовав свободу, отчаянно забился, Мартин застонал сквозь зубы.

– Послушай меня, – процедил он, пытаясь удержать ладонью её затылок.

Он хотел схватить её рукой раз, другой, но Трофимова, как норовистая и породистая лошадь, ловко уходила от прикосновения, не признавая в нём ни хозяина, ни друга.

– Юль, ну, давай серьёзно! – попробовал Мартин договориться, но Трофимова сделала вид, что не понимает.

– А спорим, ты будешь просить меня? – сверкнула она глазами. – Просить, чтобы не останавливалась?

– Я прошу тебя не начинать, – рыкнул он и дёрнул штаны вверх, но Юля оказалась быстрее.

Она оказалась хитрее, оказалась опаснее и куда горячее, чем он мог себе представить. И… да… он просил её не останавливаться. А «не начинать» больше не просил. Впрочем, было вообще не до слов. Все силы уходили на то, чтобы не вскидывать бедра, пытаясь поймать нечаянное касание её губ, пытаясь удержаться на грани удовольствия ещё хотя бы мгновение. Силы уходили на то, чтобы не стонать в голос, когда её губы смыкались вокруг головки, сжимая её на грани боли. Силы уходили на то, чтобы не вцепиться пальцами в волосы и не закончить начатое в привычном для него темпе, на привычной глубине. В минете Юля не была профессионалкой в широком смысле этого слова. Она двигалась не к результату. Всё, что хотела, так это получить удовольствие, а не доставить его. И, нет, приблизиться к финалу она не торопилась.

Пока Мартин пытался толкнуться глубже и задержаться дольше, она игриво фыркала. А потом в наказание непослушно облизывала, медленно вела языком по всей длине, чуть дольше положенного задерживаясь на уздечке. Била по ней самым кончиком, вызывая какую-то сумасшедшую вибрацию. В голове и в теле, а, главное, в члене. Только вот кончить не давала. Подводила к самому краю и раз за разом спрыгивала, обламывала. Пережимала его у основания, когда неожиданно увлекалась и грань была бессовестно упущена.

Крупными каплями пота были покрыты грудь, шея, лицо. Во рту – пустыня, в голове – чёрная дыра. Первое время Мартин ещё пытался смеяться или отшучиваться, но теперь ему было не до смеха. И судорогой сводило нижнюю часть тела. Приятной судорогой, острой, опасной, а не той, к которой он привык. Тем не менее, хотелось, наконец, испытать облегчение, забиться в оргазме.

Юля наигралась, она расслабилась и даже позволяла себя касаться. Например, как сейчас, когда Мартин пытался протолкнуть в уголок губ свой палец. Не сопротивлялась, но лишь потому, что знала, как порочно это выглядит со стороны. Знала, как вызывающе, как грубо, как демонстративно смело она заявляет о себе в эти мгновения.

– Юль? Ну, может, хватит, а? – примирительно предложил Мартин, толкаясь пальцем и членом одновременно.

Делал это неглубоко, но достаточно ритмично. Достаточно для того, чтобы бёдра звенели от напряжения. Она позволяла, но привычно срывалась в последний момент, заставляя материться уже не только сквозь зубы, но и вслух, на всю мощность голоса. Заставляя хрипеть и рычать, но снова и снова пускаться в новый забег.

– Ага, только давай так… как говорят в хорошем порнофильме… – невинно облизнулась она и прошептала: – Попроси меня!