Вкус к жизни

– Что ещё он будет за тебя решать? Длину волос, их цвет – ещё как, не контролирует? А скоро будет! – Павел потянул чрезмерно тугой узел галстука и нервно повёл шеей. – И есть ты будешь только по приказу. И спать! – надменно рассмеялся он, наконец, справившись с удавкой на шее. – Потому что братец грёбаный манипулятор! Внимательный и заботливый – он просто пытается над тобой доминировать. И как я посмотрю – вполне успешно, – уже гневно прорычал Астафьев и взмахнул рукой в мою сторону. – Ты только посмотри, в кого превратилась за два неполных месяца! Ни причёски, ни макияжа… Забросила бизнес, забила на родных! – упрекнул он. – Позвонить матери, как? Не догадалась? Или ты серьёзно считаешь, что поступила адекватно, когда в один момент пропала со всех радаров?!

– Паш, остынь… – покачала я головой, боясь, что в этой вспышке гнева эмоции заведут Астафьева не туда.

– Ты ведь даже не замечаешь, как он промыл тебе мозг! – выкрикнул Павел, вместо того, чтобы как-то отреагировать на замечание. – А потому сейчас смотришь на меня и в принципе не понимаешь, что говорю, что происходит!

– Я вышла замуж, а вовсе не лишилась разума.

– Подозреваю, что в твоём случае это одно и то же, – усмехнулся он, бросаясь теперь уже не только словами, но и гневными взглядами. – И вот вместо того, чтобы жить в полную силу, ты ждёшь, пока он вывезет тебя, как питомца, чтобы понюхать свободу. Правда, на поводке. В идеале на коротком, вот как сейчас!

– Всё сказал? – ровно уточнил Мартин, но я слишком хорошо его чувствовала, чтобы не понять, что происходит.

Внешне спокойный, он уже давно перешагнул грань благоразумия и сейчас держался, казалось, на одном лишь честном слове. И не пытался остановить Астафьева только потому, что знал его гораздо лучше меня. Впрочем, и моего опыта хватило, чтобы догадаться: пока Пашка не выговорится, дело не сдвинется с мёртвой точки. Правда, у него самого на этот счёт были другие соображения, которыми он не преминул поделиться.

– А ты что же? – принялся он довольно скалить зубы. – Как всегда, молчишь? Юль, а ведь он вечно так! Бросит язвительное словечко и наслаждается! Слушает внима-ательно, запоминая каждый упрёк. А потом, как бар-р-ран, разгонится и треснет в спину так, что всё внутри содрогнётся! Такая вот паршивая тактика! Бить, когда этого меньше всего ожидаешь. Верно, брат?!

– Дать бы тебе в зубы… – с явным сожалением потянул Мартин, но лишь неодобрительно покачал головой.

– Да уж дал бы, если бы мог. Только вот незадача: ты ведь, действительно, не можешь!

– А я так и не попробовала десерт! – выкрикнула я Мартину в спину, когда она напряглась, словно перед финальным рывком.

Он на мгновение замер, а потом обернулся и сделал над собой усилие, разжал стиснутые зубы, предельно спокойно вытолкнул воздух из груди.

– Если мир не сошёл с ума, и в этом доме ничего не изменилось, то Роза приготовила малиновое суфле. Это очень вкусно, – наконец, смог улыбнуться Мартин, и я увлекла его за собой.

Глава 41

Астафьев так и остался стоять, сжимая челюсти настолько сильно, что скулы будто побелели от напряжения. Я обернулась, чтобы посмотреть в его глаза и убедиться, что он остыл, но Мартин сжал мою ладонь, перетягивая внимание на себя, и я ничего не успела разглядеть.

Главы семьи за столом не оказалось, а Агнесса Львовна улыбнулась мне с каким-то надрывом.

– Мальчишки… – попыталась она как-то оправдать произошедшее. – Мы так давно не собирались вместе, что я успела забыть, как обычно проходят эти встречи…

«Она всё слышала» – догадалась я.

– Всё хорошо, – склонила я голову набок, устраиваясь за столом совсем рядом с женщиной, и накрыла ладонью её подрагивающую руку.

Мартин стоял за моей спиной, тяжело упираясь локтями в спинку стула.

– Надеялась, что они повзрослеют и всё уляжется… – покачала она головой, совершенно несчастно улыбаясь. – Не понимаю…

– Просто мужчинам порой хочется выпустить пар. Верно, Мартин? – заглянула я в его глаза, но в них плескалось лишь сухое раздражение.

– Не представляю, о чём ты, дорогая.

– Правда, не представляешь? Ну, тогда тащи сюда обещанное суфле!

– С Мартином и прежде было сложно, сейчас же он стал просто невыносим, – пожаловалась его мать, лишь только мы остались наедине. – Когда-то всё было совсем не так… Ещё до той аварии…

– Он оказался один на один со своими страхами. Нельзя винить человека только за то, что он испугался.

– Вы, правда, поженились? – отчего-то удивилась женщина, но не разглядела в моём лице фальши и облегчённо вздохнула. – Мартин слишком похож на своего отца. Такой же непримиримый идеалист. Он не прощает людям ошибки, не принимает их недостатки. А пороки, так и вовсе считает преступлением. В подобных ситуациях чаще всего страдают близкие…

– Просто они слишком непохожи… – попыталась я как-то объяснить конфликт Мартина с братьями. Хотя бы для себя. Женщина развела руками.