Вкус крови

Элисон кивнула еще раз, и Бен почувствовал, что она внимательно за ним наблюдает. Он был рад, что она молчит. Ему нужно было еще какое-то время, чтобы закончить свою мысль, чтобы произнести все те слова, которые толкались у него в подсознании в ожидании, когда он их выскажет.

– Но действует это как любой другой наркотик, – продолжил детектив. – С твоей головой что-то происходит, и у тебя появляется желание испытывать это снова и снова. И ты готов сделать все, буквально все что угодно, чтобы испытать это еще раз.

Они уже проехали Бамфорд и приближались к Идендейлу. Моррисси оставила Бена наедине с его мыслями, и он опять ощутил неловкость от того, что ей удалось заставить его высказаться, что он наконец смог проговорить эти вещи для себя самого. Некоторые мысли, которые Купер раньше никак не мог нащупать, приобрели для него какой-то смысл.

– Я высажу вас около гостиницы, – сказал он. – И прошу вас, впредь не делайте ничего подобного.

– Хорошо, – согласилась канадка. – Спасибо за то, что подвезли. – Теперь ее слова звучали почти кротко, и в них не было ничего провокационного. – Я хотела сказать вам, что сожалею, что разозлилась на вас вчера. Вы имеете полное право не доверять тому, что говорят вам люди. Так что примите мои извинения.

– Ничего страшного. Я, кстати, видел факсы.

– Очень хорошо. Я хотела бы, чтобы вы оказали мне одну услугу, Бен.

– Нет, – ответил Купер, не задумываясь.

– Прошу вас, – попросила Элисон. – Вы же знаете, что эти люди не хотят говорить со мной. А я хочу, чтобы вы еще раз встретились с Уолтером Роландом.

– Зачем?

– Есть одна вещь, которую моя бабушка рассказала моей матери, а та пересказала ее мне. Это одно из обвинений, которое в те годы было выдвинуто против моего дедушки. Мне кажется, что даже Фрэнк Бэйн ничего об этом не знает. Поэтому я хочу, чтобы вы задали Роланду один вопрос.

– И какой же? – уточнил полицейский.

– Спросите его, что ему известно о пропавших деньгах.

***

Пока Бен пытался согреться на Уэст-стрит, у него перед глазами стояли две картины. Одна – почти реальные образы мертвых и умирающих летчиков. Вторая – образ ярко-красного цветка мака на деревянном кресте, который так хорошо сохранился в его памяти, как будто его выжгли лучи, отражавшиеся от девственно чистого снега. «Сержант Дик Эббот 24 августа 1926 – 7 января 1945». Кому понадобилось вспоминать Дика Эббота?

Во второй половине дня Куперу удалось разыскать в архивах Дерби материалы досудебного разбирательства по делу смерти пятерых летчиков и даже получить по факсу их копии. Естественно, что в документах было указано, что Клемент Вах, Дик Эббот и другие умерли внезапной смертью. Дознаватель Королевских ВВС предоставил в то время технические доказательства того, что «Ланкастер» далеко отклонился от проложенного курса и при низкой облачности летел над возвышенностью, что и оказалось для него фатальным. Правда, прозвучало предположение, что свою роль сыграл и человеческий фактор. То ли штурман сообщил пилоту неправильный курс, то ли пилот проигнорировал сообщение штурмана. Наверняка этого никто не знал, кроме тех, кто находился непосредственно в самолете. Но штурман погиб при аварии, а пилот исчез.

В результате собственного расследования Королевские ВВС возложили всю ответственность за аварию на пилота, что было вполне естественно. Пилот всегда виноват, независимо от его должности и звания. И никому и в голову не пришло спросить выжившего бортинженера о том, что произошло на борту самолета в последние мгновения. А ведь у него была отличная позиция, с которой он мог видеть, была ли это ошибка в вычислении курса или неспособность пилота действовать в критической ситуации. Хотя в этом случае не надо было забывать о том, что бортинженером был Зигмунд Лукаш, а штурманом – его кузен Клемент.

Сотрудник архива переслал Бену еще и копию отчета Комиссии по расследованию воздушных происшествий министерства Авиации[151]. Под отчетом стояла аббревиатура ОК (Отдел катастроф), написанная черными чернилами. В отчете детально описывались обломки самолета после аварии и сообщалось, что расследование не выявило никаких технических неисправностей. Отчет также затрагивал погодные условия, послужной список пилота и историю самого самолета. Все эти документы были для детектива совершенно бесполезными. Они ничего не рассказали ему о живых людях, находившихся на борту.

И тем не менее кто-то знал историю сержанта Дика Эббота. Элисон Моррисси как-то упомянула, что ей удалось выяснить: у одного из членов экипажа – так же, как и у пилота – был новорожденный ребенок. И был это не кто иной, как Дик Эббот. Но откуда Моррисси получила эту информацию?

Купер позвонил по уже знакомому телефонному номеру в Идендейле.

– Сержант Дик Эббот, хвостовой стрелок, – повторил Фрэнк Бэйн. – Он был из Глазго и до призыва работал на сталелитейном заводе.

– Он был женат и у него был ребенок? – уточнил констебль.