Вкус ледяного поцелуя

– Точно. Я ее хорошо запомнила, она тут минут двадцать стояла, поезд задерживался.

– И она встретила Веронику Серафимович, то есть вот эту женщину на фотографии?

– Конечно. Я уже об этом рассказывала.

– Кому? – в два голоса спросили мы.

– Ну, менту… милиционеру, что всех тут расспрашивал. Ходил с фоткой, то есть их тут много ходило, ну и ко мне подошел. Я ему все и рассказала.

– Когда вы с ним беседовали?

– В среду или четверг. В среду. Точно.

– Постойте, – нахмурился Артем. – Но ведь Иванова в тот момент еще была жива.

– Ну, меня спросили, видела ли я эту женщину… Серафимович то есть. Я все и рассказала.

– Про парня тоже? – уточнила я.

– Конечно. Объяснить же надо было, почему я эту Серафимович запомнила. Парень к ним так и не подошел. Женщины с вокзала, и он следом, и вроде как таится.

– Таился, или Иванова все-таки его видела?

– До того, как Серафимович встретила, конечно, видела. Я же рассказывала. А как встретила, в его сторону даже не смотрела. Она такая возбужденная была.

– То есть приезду Серафимович она была очень рада?

– Конечно. Я еще подумала, сестры, наверное. Или подруги, но давно не виделись. И Серафимович вроде как не ожидала, что ее встретят радостно, вроде настороженная какая-то была. А другая повисла на ней и все приговаривала: “Ника, солнышко…”

– И все это вы рассказали следователю?

– Ну… менту, что меня спрашивал.

– А фамилию его помните?

– Нет. Зачем мне фамилия? Я и на документы не смотрела.

– Он вас просил составить словесный портрет Ивановой и этого парня?

– Конечно. Я составила. Полдня потратила, даже голова разболелась.

Мы переглянулись с Артемом уже в некотором недоумении.

– А почему вы сегодня позвонили?

– Ну, как же. Вчера по телику в новостях две фотографии показали. Мы-то сколько мучились, но все равно не очень похоже получилось, а тут обе сразу. Ну, я звонить, что, мол, точно она, Иванова то есть.

– А кому звонили? Милиционер, что с вами беседовал, телефон оставил?

– Оставил, но я куда-то бумажку засунула. Позвонила 02, там телефон назвали. Вот и все.

А парня нашли? Боюсь, он не очень похожий получился.

Мы спешно допили кофе и простились с Анной.

– Что за черт, – бросил Артем по дороге к машине. – Выходит, все это время фоторобот Ивановой был в отделении, а я об этом знать не знал?

– Ну, такое случается. Артем, сегодня же, сейчас же звони в Бодайбо, вытряси из тамошних ментов всю душу, но все узнай об этой Серафимович. Должно быть что-то интересное. Женщина приезжает сюда, ее радостно встречают, а на следующий день она уже труп. При этом неподалеку маячит парень, с которым, похоже, встречающая хорошо знакома, но представить его “Нике, солнышку” не пожелала. У Ивановой имелись веские основания не рассказывать милиции о своем близком знакомстве с убитой. Ее допрашивали, но она промолчала.

– Допустим, подозревала, что подружку убил тот самый парень?

– А что? Убил, а вслед за первой жертвой избавился и от Ивановой. К чему ему свидетель?

– Стоп. Мы уже знаем, Иванову убил другой человек, левша.

– Да помню я. Чего влез, все так складно выходило. Иванова, испугавшись буйного нрава дружка, поделилась сомнениями с Тюриной, в результате та даже не успела допить свой чай в подсобке. Короче, найди мне любовника Ивановой.

– Легко сказать “найди”, – хмыкнул Артем. – Одного не могу понять, как же так вышло… – Он не договорил и лишь досадливо бросил: – Вот бардак…

Я пожала плечами, философски заметив:

– А где по-другому?

В отдел мы прибыли минут через двадцать. Вешняков пылал праведным гневом, а я тихо-скромно устроилась в его кабинете, наблюдая за Сашкой, который все осторожно обнюхивал. Кабинет был так себе, ничего интересного, и я заскучала, а когда я скучаю, в голову приходят разные мысли, иногда стоящие. Вот и сейчас одна такая посетила меня. Я набрала номер мобильника Деда.

– Привет, – сказала я застенчиво. – Ты с губернатором Иркутска не знаком?

– На что он тебе? – нахмурился Дед. Вот так всегда, нет бы просто ответил, обязательно свой вопросик ввернет.

– Надо тамошним ментам дать по шапке. Тянут, заразы, с жизненно важными сведениями.

Я коротенько обрисовала ситуацию, Дед буркнул:

– Хорошо.

А я приободрилась: наябедничаешь, и на душе становится как-то светлее.

Вернулся Артем, лицо багровое, глаза злые, ясно, нет порядка в родном отечестве, то бишь в отделе.

– Чем порадуешь? – лучисто улыбнулась я, стараясь поднять ему настроение. Он ответил весьма эмоционально, попил водички, отдышался, начал менять окраску с багровой на ярко-розовую и наконец перешел к изложению.

– Все так, как она сказала, и фоторобот есть, и показания… Ума только нет.

– У кого? – насторожилась я.

– Короче, парень, что с ней беседовал, в настоящий момент в командировке, в области. Уехал на следующий день. Сейчас сунулся в его стол… убил бы, ей-богу.

– А поговорить с ним можно?

– Говорю, он в области.

– Но телефон там есть?

– Черт его знает, – пожал плечами Артем, но побежал выяснять, вернулся через полчаса, и опять в сильном гневе, выпил два стакана воды и еще долго сидел, отдуваясь.

– Ну и?.. – поторопила я.