Вкус любви

— Я звонила ему незадолго до твоего приезда. Автоответчик. В любом случае я даже не знаю, как заговорить о таком.

— Спроси, не случилось ли чего-то необычного сегодня утром. Он поймет.

— Разумеется, поймет. И ответит мне: «Да, знаешь, там было дерьмо».

— Во всяком случае, ты будешь знать.

— Согласна. Но это далеко не самое неприятное в нашей истории. Что мне говорить потом? Как перейти на другие темы?

— Он сам перейдет.

— Это точно. Разразившись демоническим хохотом, он спросит меня коварным голосом: Почему я смущаюсь, ведь такие вещи случаются, когда тебя трахают в задницу, ведь так, Элли? Впрочем, тебе же это понравилось? И даже очень, не правда ли? Я не могу вывести его на это минное поле, он будет вынужден сказать мне, что его это возбуждает.

— В этом нет никакой грязи.

— В его мужском сознании это не катастрофа. Подобному нет места в сексуальном мире Месье, все, что должно произойти, происходит, поскольку это естественно. И он, должно быть, думает: я согласилась заниматься анальным сексом, зная о последствиях, на которые мне также наплевать. Понимая, что мне этого слишком хотелось, чтобы отступить перед возможными неприятностями. А на самом деле, Бабетта, скажу тебе одну хорошую вещь: не было никаких причин, чтобы это случилось именно со мной.

Я была не в состоянии опустить одеяло, не в состоянии оторвать взгляд от такого зрелища, внушавшего мне больше, чем тихий и вялый ужас. Бабетта уселась на кровать, склонившись над пятнами, которые внимательно разглядывала, наверное, пытаясь найти отпечатки пальцев или что-нибудь еще. Я сползла вниз по стене.

— Кто мне объяснит, почему это должно было произойти именно со мной, сегодня и с этим мужчиной? Я провела кучу времени в ванной, выливая на себя литры воды, и должна была быть чистенькой, как новая монета. Подумать только, эта грязнуля Инэс трахается в зад напропалую с полным кишечником, и с ней никогда ничего не случается.

— Согласна, но если бы Месье, в самой глубине его черной души, хоть немного не привлекали какашки, он не стал бы так рисковать. И не полез бы к тебе в попу.

— Я считаю, здесь нет связи. Теоретически мужчинам известно: девушки тоже какают, но сама мысль о том, что они могут получить тому подтверждение таким вот образом, не приходит им в голову.

— Но только не ему, Элли! Только не ему.

— Разумеется, — вздохнула я.

Однако меня это совершенно не успокоило.

Тогда я еще не понимала, что твое восприятие женщин, твоя манера их любить, ненасытная страсть не останавливались там, где грязь таинственным образом смешивается с прекрасным. Так вот, только анальный секс в полной мере раскрывает тонкую грань между чистотой женщины и ее животной сущностью: именно здесь святой образ в глазах мужчины искажается и портится до тех пор, пока в круговороте дерьма, превращенного в золото, не становится многовековым образом шлюхи, возбуждающей их всех поголовно, в возрасте от десяти до ста лет. По крайней мере, на это я продолжаю надеяться всем своим капризным нутром — моя низшая человеческая природа была для тебя также привлекательна.

Скажи мне, что это так; даже по прошествии нескольких месяцев я нет-нет да и спрашиваю себя: неужели эти два следа от дерьма стали предвестником конца нашей истории? Неужели из-за этой оплошности ты перестал мне отвечать, звонить, присылать приятные сообщения, вдохновлявшие мои дни? Как мне это выяснить?

Ты исчез со всех радаров. Длинные гудки в моем мобильном равносильны пытке, и я, сама того не ожидая, оказалась меж двух огней: твоим таинственным исчезновением и инцидентом, который, возможно, послужил его причиной. Оба события для меня стали взаимосвязанными.

Сама мысль о том, чтобы сменить белье, казалась мне нелепой, словно речь шла об уничтожении вещественного доказательства, и я спала в кровати Алисы, изводя себя неразрешимыми вопросами. Я просто съедала себя этим нелепым предположением: я стала тебе противна. Все, что знала о мужчинах, все, что могла о них прочесть, все мои недавние теории утверждали обратное, но факт — вещь упрямая: ничем другим твой поспешный уход я объяснить не могла. Еще накануне мы ворковали, как два любовника, которых ничто в мире не способно разлучить, во всяком случае, столь внезапно.