Вкус любви

Здешние дети отличались от «обычных». Пережив самое тяжкое потрясение — потерю родителей или, того хуже, их развод, они нуждаются в поддержке.

Отцу хватило бы десятиминутной беседы, и Джордж вышел бы из его кабинета с высоко поднятой головой и с гордостью объяснил бы младшим детям, что сам оплачивает и свое содержание, и часть расходов на них, произнося при этом красивые слова типа «ответственность» и «гражданский долг».

За долгие годы миссис Деггинз научилась не только готовить на шестьдесят детей, но и сочувствовать их проблемам.

Серый костюм с прямой спиной уже входил в парадную дверь, как бы подчеркивая этим свою значимость, ибо люди помельче воспользовались бы, как она, черным ходом. Размышляя так, Джина обогнула здание и со стороны огорода вошла в кухню — во владения миссис Деггинз.

Только такая огромная кухня могла удовлетворить аппетиты шестидесяти малолетних и полудюжины взрослых. Миссис Деггинз помогали Дора и Бренда, а также любой свободный от иных дел воспитатель. В кухне никого не было, и Джина положила купленного ею для именинного торта сахарного зайца на разделочную доску. На другой доске у окна она заметила нечто, похожее на торт.

Самым логичным было бы дать волю своему любопытству и посмотреть, что это за такое. Но не приведи Господь, чтобы миссис Деггинз, не желавшая никому раскрывать свои секреты, застала ее за этим занятием. Однако был способ проделать это без особого риска.

Она выскочила из кухни, подбежала к окну, у которого стояло блюдо с тортом, и встала на цыпочки, подняв над подоконником только лицо. Миссис Деггинз уже залила торт глазурью, и выглядел он весьма аппетитно. С сахарным зайцем сверху он ублажит любое детское сердце.

Слава Богу, Луиза не будет разочарована. Правда, если бы девочка не появилась за завтраком с мрачным лицом, никто бы и не вспомнил, что у нее день рождения. Но миссис Деггинз почувствовала неладное и подсказала Джине заглянуть в регистрационную книгу. Действительно: Луиза Требл, 7 сентября.

— Все так, миссис Деггинз. Ей исполнилось шесть.

— Бедняжка. Глазурь у меня есть, может, марципановый заяц или…

— Я схожу, — не колеблясь, откликнулась Джина.

Капля клубничной глазури упала на тарелку, и Джина бессознательно подобрала ее пальцем. Вкусно! Она протянула другой палец…

— Что это, — прозвучал насмешливый голос, — ты там слизываешь?

Застигнутая врасплох, она не удержалась на цыпочках и опустилась вниз, так что только глаза и нос виднелись теперь над подоконником.

— Что скажешь, девочка? — спросил голос.

Это был тот безукоризненный серый костюм, автор «Мышления малолетнего», зачем-то забредший на кухню. И он, видя лишь нос и по-детски коротко остриженные волосы, принял ее за одну из воспитанниц.

Она попыталась придумать, что бы такое сказать.

— Иди сюда, девочка, — позвал Серый Костюм.

Какой ужас! Дальше он спросит: «Ты проглотила язык, девочка?» А когда она предстанет перед ним в своем истинном виде, язык проглотит он.

— Я жду. — Его голос был добр и терпелив, но одновременно и властен. Откуда у него эта властность?

— Я… Это… Понимаете…

— Вот что, дорогая, начни сначала, но прежде вдохни три раза.

Джина подчинилась.

— Итак?

— Я… понимаете… я…

Бесполезно. Джина нерешительно вошла в кухню.

— Я не… — Взмахом руки она подчеркнула свой рост и зрелость.

— Да уж, — сухо согласился Серый Костюм.

Джина не поднимала глаз от его узконосых черных туфель и серых носков. Если бы она посмотрела на его лицо, ее настроение улучшилось бы при виде дрогнувших в улыбке уголков широкого чувственного рта. Но голос оставался властным.

— Вы имеете обыкновение заглядывать в кухню через окно?

— Я не… Я только подобрала каплю глазури…

— Разумеется. Так что вы там трогали грязными пальцами? — Его губы и глаза смеялись, но Джина стояла, потупив взор, и не видела этого.

— Вам не понять, — прошептала она.

— А вдруг?

— Только один из нас может понять.

— Из нас?

— Живущих здесь… или в другом подобном заведении.

— Продолжайте.

— Сегодня день рождения Луизы, а мы забыли о нем, ну я и отправилась в деревню за сахарным зайцем… Я же говорила, что вы не поймете.

— Скажите, какая связь между днем рождения Луизы и вашим снятием пробы через кухонное окно?

— Я не…

— Конечно. Вы уже говорили. Но я так и не понял, что вы там делали.

Да какое ему дело?!

— Все потому, что миссис Деггинз не любит, когда кто-то подсматривает, какой торт она приготовила на именины.

— А вам захотелось подсмотреть?

— Захотелось. — Она вызывающе взглянула на него. — Что тут плохого, если она ничего не узнает… Это вы понимаете?

— Понимаю.

Голубые глаза Джины распахнулись навстречу его взгляду, в них появились сочувствие и жалость.

— Так вы тоже были «потерянным»? — Видя его удивление, она пояснила: — Отец называет их не сиротами, а потерянными.

— И правильно, — согласился Серый Костюм и добавил: — Но я не из потерянных. У меня были мать, отец, несколько сестер…

— Тогда как… — Она смолкла. Ей следовало догадаться, услышав эту уверенность в голосе, увидев эту властность. Он — заведующий! Но где?