Вкус неба

Фадеев клевал носом в правом кресле за спиной Михалыча — тот настоял, чтобы на этот раз пилотировал Антонов. Конечно, в присутствии пилота-инструктора второй пилот имеет право управлять воздушным судном, но все равно на такой вариант Михаил Вячеславович согласился без особого удовольствия. Не понимал он до конца этого Антонова, честное слово. Фадеев приоткрыл левый глаз и взглянул на Андрея.

Тот сиял как начищенный, вперив счастливый взгляд в лобовое стекло. И чего он там увидел?! Небо как небо.

На секунду из-за этого самого взгляда Фадееву показалось, что, может, прав был Михалыч, когда, отозвав его в сторону, начал прочищать мозги. Говорил, что Антонов — летчик от бога, что профессионал высшего класса, что надо дать человеку шанс: он с таким мастерством и энергией горы свернет. А старый козел Михаил Вячеславович затирает мальчишку только из-за старческой ревности. Мол, не может смириться с тем, что у Антонова, первоклассного летчика, вся жизнь еще впереди, а у него, у Фадеева, мастера высшего класса, большая часть жизни уже позади! Вот и придирается к человеку по пустякам.

Это Михалыч, конечно, загнул. Есть у него такая манера молодых любой ценой выгораживать. Четко же видно: не хватает Антонову опыта работы в команде. Пусть сначала потренируется, научится общаться с людьми, а там уж можно и в командиры. При чем тут какая-то ревность?!

Фадеев снова закрыл глаза. Голова была свинцовой после бессонной ночи и свалившихся на нее переживаний. Окончательно добило его известие о том, что террористов телефонных, которых они с Сергеем вычислили и даже нашли, к ответственности призвать не могут! Доказательств в милиции, видите ли, нет. Про запись звонка капитан умолчал, а когда Сергей Романович спросил, понес такую ахинею, что слушать больно. Якобы ничего не сохранилась. Какая-то там дурочка телефонистка, по его версии, в программе вместо «save» нажала «delete». И все. Голос подозреваемых сравнивать не с чем. Фадеев не сомневался, что капитан бессовестно лжет — цифровая запись разговоров в любой справочной службе ведется автоматически. Никаких кнопок сотрудники не жмут, чтобы сохранить или удалить разговор с абонентом. С Сергеем они решили, что надо выходить на руководство колл-центра аэропорта и просить о помощи. Не может быть, чтобы у них ничего не осталось — по правилам все записи разговоров в электронных архивах хранятся минимум год. Если они что и предоставляли по письменному требованию милиции, то только копию. А капитан не знает нюансов и, похоже, их с Сергеем Романовичем держит за дураков.

Дальше — больше. Девушка, с телефона которой звонил Раздрогин, оказывается, уже недоступна. И поскольку она гражданка другого государства, взять у нее показания в ближайшее время случая не предвидится. Надо действовать через какие-то государственные запросы, куда-то писать. Если только девушка сама не проявит добрую волю и не прилетит в Москву.

Михаил Вячеславович невольно сжал кулаки, вспомнив последний разговор с капитаном. Ладно. Вернется он из Таиланда, устроит тут всем веселую жизнь! А пока пусть Сергей Романович разбирается. По сути, не было у них ответа только на два вопроса: сколько заплатили преступники за стертую самим капитаном запись и кто — Савин или Раздрогин — оказался знаком с большой милицейской шишкой. Такой, что по громкому — уж об этом авиакомпания позаботится — делу о телефонном терроризме их согласились прикрыть!

Все остальное было ясно как белый день. Савина сняли с рейса за пьяный дебош, отвели в отделение милиции. Там он — издевательство над здравым смыслом! — познакомился со своим будущим подельником Раздрогиным. Последний собирался вылететь в Питер, но не успел. Нажрался в стельку и занялся членовредительством, чем и привлек к себе внимание милиции. Раскошелившись, оба нарушителя спокойно покинули отделение и, послонявшись в обоюдоприятном обществе по аэропорту, решили авиакомпании отомстить. Ибо нечего пьяных граждан с рейсов снимать! Поскольку до Питера было еще далеко, а Бангкок уже вылетел, выбор пал именно на этот рейс. План был простой: отловить в аэропорту первого встречного из не слишком русских, напугать и, воспользовавшись его телефоном, позвонить в аэропортовую справочную, сообщить о бомбе на рейсе 777 Москва — Бангкок.

Пока там разберутся, что к чему, хозяин телефона сядет в самолет и улетит. А вместе с ним испарятся возможные доказательства и улики.

Все так и вышло. Не учли подельники одного: что сотрудник авиакомпании, против которой они организовали телефонный теракт, пожалеет семью Савина и повезет его жену с детками домой. А Павлик Морозов, то есть Вовка Савин, по неосторожности выдаст своего отца. Того снова, вместе с Раздрогиным, отловят и приведут в отделение милиции. Но лишь для того, чтобы через пару часов выпустить по причине отсутствия доказательств.

Михаил Вячеславович вздохнул с таким надрывом, что оба — и Михалыч, и Антонов — с опаской на него обернулись. Он сделал вид, что неудачно зевнул, и, прикрыв глаза, снова погрузился в свои тяжелые мысли.