Вкус ночи

«Когда-то мы с Дестини делили эту комнату… до того, как начались убийства… до того, как пролилась кровь… до того, как пришел ГОЛОД».

Она видела свою постель, аккуратно застеленную. Своего старого плюшевого леопарда, который сидел на кровати, словно охранял ее. Полки с компакт-дисками, а над ними — плакат группы «Radiohead».

Она почувствовала внезапный приступ… чего? Печали? Одиночества? Тоски по своей былой жизни?

Ни за что.

«Ни за что. Я ничего не чувствую. Это всего лишь голод, и только».

Но она представила себе Росса. Вот они сидят, обнявшись, на краешке ее кровати. Ее руки в его волосах. Его руки крепко сжимают ее. Он целует ее… целует долго-долго, пока они не начинают задыхаться, пока их губы не становятся сухими и потрескавшимися. Они целуются, а потом…

«Нет!

Не хочу я ничего вспоминать. Ничего я не чувствую. Ничегошеньки».

Она оттолкнулась своими тоненькими ножками, изо всех сил захлопала крыльями, чувствуя кожей теплый воздух, и понеслась прочь от дома, в угольно-черную небесную высь.

Она летела над кронами деревьев, вдыхая теплый воздух, отбросив прочь все мысли, кроме мысли о пище. И на городской окраине, где заканчивались последние маленькие домики, в нескольких кварталах от каменоломни, она нашла парня, только и ждущего, чтобы ее подкормить.

Он стоял у обочины возле своего мотоцикла «Харлей», с блестящим синим шлемом в руках, свет уличного фонаря играл на гладко выбритом черепе, под носом топорщились темные густые усы. Черная жилетка поверх черной же футболки, черные джинсы в обтяжку. Ковбойские сапоги с массивными каблуками.

Ливви приземлилась на тротуар в следующем квартале и быстро приняла свой человеческий облик. Разгладила на голых ногах короткую юбчонку, поправила топ и направилась к байкеру.

— Эй, как жисть? — спросила она, глядя в его прищуренные карие глаза.

Он пожал широкими плечами.

«Парень, видать, качается по двадцать часов в сутки, — подумала Ливви. — Но отбиться от меня ему сил не хватит».

Он осклабился и похлопал по сиденью мотоцикла.

— Хошь прокачу?

— Да нет.

Она опустила голову, протаранила его лбом и швырнула на спину, прежде чем он успел сообразить, что происходит. Синий шлем покатился по тротуару.

Со стоном он попытался подняться на ноги. Но Ливви уже взгромоздилась сверху и возила ему клыки в нежную кожу под подбородком. Из его рта вырвался вопль боли. Но тут же перешел в сипение, когда Ливви начала пить.

Через несколько секунд он безвольно распластался на спине, поскуливая, будто испуганный пес. Ливви прижимала его руками к асфальту. Ее волосы рассыпались по его лицу, а она пила, громко причмокивая и урча от удовольствия, когда густая теплая жидкость лилась ей в горло.

Она остановилась прежде, чем почувствовала себя насытившейся. Ей всегда было мало. Она знала, что это общее проклятие всей их породы. Невозможность насытиться. Всегда хочется еще и еще.

Она поднялась на ноги и вытерла кровь с подбородка тыльной стороной ладони. Парень все так же лежал на спине, наполовину на тротуаре, наполовину на проезжей части. Глаза его были закрыты, и он все еще всхлипывал.

Напевая себе под нос, Ливви прошагала вниз по тротуару, подобрала его шлем, отнесла назад и положила бедняге на живот. Облизнулась. Ей нравился вкус запекшейся крови на губах, такой резкий и в то же время сладкий.

— Пока, милый. — Она снова обернулась летучей мышью и улетела прочь, не оглядываясь.

* * *

Домой она вернулась рано. До рассвета оставалось еще несколько часов.

«Нужно отоспаться всласть, — решила она. — Завтра полнолуние — и ночь моего триумфа. Очень важная ночь, как для Гаррисона, так и для моей сестрички. Я хочу быть в полной боевой готовности».

В здание она вошла в своем человеческом обличии и неспешно поднялась по тускло освещенной лестнице. На первом этаже в грудах мусора копошились крысы. Сваленные в кучу старые газеты трепетали на ночном ветру.

Проходя мимо зияющих дверных проемов, она слышала стоны, вздохи и шепоты. В квартирке Сьюзи и Моники мерцал оранжевый свет.

Интересно, они уже вернулись? Может, они еще не спят?

Послышались звуки возни. Затем из глубины квартиры донесся звук удара.

Обескураженная Ливви вошла в квартиру и сощурилась от мигающего тусклого света.

О нет. Она зажала обеими руками рот, чтобы подавить крик.

На полу распростерлась на спине Моника, полуголая, в одной туфле. Ее руки были разбросаны, ноги раздвинуты — а из груди торчал деревянный кол. Он вошел прямо в сердце. Голова Моники была вывернута под неестественным углом, глаза открыты.

Нет. О нет.

Монику убили в ее собственной квартире.

Все еще зажимая руками рот, Ливви услышала шум, доносящийся из спальни.

Шарканье. Стон. Отчаянный крик.

Дрожь ужаса прокатилась по телу Ливви.

Убийца… он все еще находился в квартире!

Глава 37 Истинный убийца

На ослабевших, будто резиновых ногах Ливви проковыляла несколько шагов вперед. Затаив дыхание, она переступила через одну из раскинутых ног Моники. Преодолевая панику, она бесшумно двигалась к двери спальни. И заглянула внутрь.