Вкус пепла

Ее обманули! Вот что она сейчас чувствовала. Обманули! Она пробовала спросить у мамы, когда же настанет обещанное счастье, но слышала в ответ одни грубости. Когда она стала настаивать, ее, чтобы не приставала, отправили в подвал, предварительно накормив «смирением». Она горько плакала после этого и никак не могла выплакать всю обиду за обманутые ожидания.

Сидя в темноте, она чувствовала, как разрастается чудище. Ему нравилась та суховатая гадость, которой был полон ее рот. Оно с радостью питалось сухим и горьким «смирением».

~~~

Дверь захлопнулась за ним с тяжелым стуком. Медленно ступая, Патрик вошел в прихожую и, стащив с себя куртку, бросил ее на пол, слишком усталый, чтобы поднять и повесить.

— Что случилось? — крикнула Эрика из гостиной. — Ты узнал что-нибудь новое?

Увидев выражение ее лица, Патрик почувствовал укол совести, что не остался дома с нею и с Майей. Наверное, он выглядит как развалина. Время от времени он, правда, звонил домой, но из-за хаоса, который поднялся в участке после несчастного случая с Морганом, говорил отрывисто и напряженно. Убедившись, что дома все в порядке, он сразу клал трубку, не дослушав, что она хочет сказать.

Когда он тихо вошел в гостиную, Эрика, как всегда, сидела перед телевизором с Майей на руках.

— Извини меня, что я так резко обрывал разговор. — Он устало провел руками по лицу.

— Что-нибудь случилось?

Тяжело опустившись на диван, Патрик сперва перевел дух и только потом наконец ответил:

— Да. Эрнсту взбрело в голову самочинно забрать Моргана для допроса, и он умудрился довести беднягу до того, что тот выскочил в окно, побежал через дорогу и попал под машину.

— Господи, какой ужас! — воскликнула Эрика. — Ну и что с ним?

— Умер на месте.

Эрика ахнула. Спавшая у нее на руках Майя запищала, но скоро опять успокоилась.

— Это было черт знает что. Ты даже не можешь себе представить. — Патрик бессильно откинулся на диване, запрокинув голову. — Он лежал на дороге, и тут приехала Моника и увидела его. Она так и кинулась к нему, мы не успели ее перехватить, она положила его голову к себе на колени и так сидела, качаясь взад и вперед. И страшно кричала каким-то нечеловеческим голосом. Мы ее от него еле оторвали. Это был черт знает какой кошмар.

— А Эрнст? С ним-то как будет?

— Мне впервые показалось, что его на самом деле выгонят. Никогда не видел Мельберга таким разъяренным. Он отослал его домой и сказал, чтобы не возвращался. Думаю, что после всего этого он вообще уже к нам не вернется. К счастью для всех.

— А Кай знает?

— С этим тоже вышла своя история. Когда случилась авария, мы с Мартином как раз его допрашивали, и тут пришлось бежать на происшествие. Мне кажется, случись это на несколько минут позже, мы бы добились от него показаний. А теперь он окончательно замкнулся и вообще отказывается говорить. Обвиняет нас в смерти Моргана, и отчасти он прав. Завтра должны были приехать несколько наших коллег из Гётеборга, чтобы допросить Кая, но теперь это пришлось отложить на неопределенный срок. Адвокат, ссылаясь на сложившиеся обстоятельства, приостановил все допросы.

— Значит, вы так и не выяснили, связан ли он как-то с убийством Сары. И с тем… с тем, что случилось вчера.

— Нет, — устало подтвердил Патрик. — Единственное, что можно сказать точно, это то, что Кай не мог унести Майю из коляски, поскольку в это время сидел у нас в камере. Кстати, Дан приходил? — спросил он, поглаживая дочку, которую осторожно взял у Эрики и переложил к себе на колени.

— Дан был. Дежурил тут, как верный сторожевой пес. — Эрика улыбнулась одними губами, но глаза ее оставались серьезными. — В конце концов я кое-как выставила его и отправила домой. Он ушел каких-нибудь полчаса назад. Не удивлюсь, если он остался сторожить в саду, устроившись там со спальным мешком.

Патрик засмеялся:

— Действительно, можно поверить, что он на это способен. В любом случае я теперь весьма обязан ему. Мне было легче на душе, зная, что вы тут не одни.

— Слушай, мы с Майей ведь как раз собирались ложиться. Но можем и посидеть с тобой немножко, если хочешь.

— Не обижайся, но я бы предпочел побыть в одиночестве. Захватил со службы кое-какую работу, а потом, пожалуй, отдохну немножко у телевизора.

— Ну конечно. Делай так, как тебе хочется.

Чмокнув Патрика в губы, Эрика встала и забрала у него Майю.

— А у вас-то, кстати, как прошел день? — спросил он вдогонку, когда Эрика уже поднималась по лестнице.

— Хорошо, — сказала Эрика, и в ее голосе Патрику послышалась какая-то новая, бодрая интонация. — Сегодня она ни разу не засыпала у груди, а только в коляске. И кричала уже не больше двадцати минут, а в последний раз и вообще только пять.

— Здорово! — порадовался Патрик. — Даже по твоему голосу слышно, что ты приободрилась и у тебя все под контролем.

— Еще бы! Это прямо чудо, но оно сработало, — рассмеялась Эрика, однако продолжала уже серьезно: — Теперь она у меня спит только дома, я боюсь выставлять ее на улицу.

— Ты уж извини, что я сегодня пришел… вот такой, — нерешительно сказал Патрик.