Вкус ранней клубники

— У них есть дедушки и бабушки, не пропадут.

— Смотри-ка, на войну собралась! — насмешливо фыркнул Артем. — Можешь не напрягаться: крутые мальчики, решившие навариться на халяву, получат достойный отпор и сбегут с поля сражения.

— И потому ты решил отправить меня на автобусе?

— Я изменял тебе, — невпопад сказал муж.

Если его признание преследовало цель вывести меня из себя, то никакого успеха Артем не достиг. Может, в другое время я испытала бы шок, а теперь… Потрясения не больше, чем если бы он сказал мне: "Я порвал новую рубашку". Что это, отсутствие женской гордости? Конечно же, нет. Просто на весах с одной стороны жизнь любимого человека, а с другой — уязвленное самолюбие. И я выбрала жизнь. Потому спросила равнодушно:

— И как, понравилось?

— Так себе, — он пожал плечами.

— А со мной тебе было лучше?

— Спрашиваешь!

— Тогда я тебя прощаю.

В глазах Артема мелькнула растерянность. Хитрый морпех ждал от меня совсем другой реакции, после которой ему оставалось лишь отвезти меня на вокзал. А вот вам, индейская хижина, фиг вам!

— А я и не удивлен: твой поцелуй куда хуже моей измены!

— Даже так?

— Ты ушла от меня в самую неподходящую минуту. Именно тогда, когда я в тебе больше всего нуждался. Мои дела вдруг разладились, все шло наперекосяк, и что я получил от любимой жены? Внимание, интерес к моим проблемам, элементарное сочувствие? Ничуть не бывало! Холодное равнодушие вперемешку с поисками более достойного супруга…

— А вот это уже подло! Никакого другого супруга я не искала!..

Трудно сказать, почему мы сидели в кабине фуры, в чужом городе, съехав на обочину дороги, и пытались выяснить, кто в нашем взаимном охлаждении больше виноват.

И знали, что всего в нескольких километрах отсюда нас уже ждут, чтобы отобрать с таким трудом заработанные деньги. И может статься, что это наше последнее общение друг с другом. Но вместо того, чтобы обняться покрепче, мы ругались и… оттягивали момент встречи с неизбежным.

Глава девятая

По городу мы проехали беспрепятственно. Да и кто без нужды стал бы нас здесь останавливать? Мало ли приезжает в город большегрузов — районный центр все-таки. С его-то многокилометровой базой, откуда товары расходятся по многочисленным селам и поселкам.

Кто бы нас ни остановил, тотчас отпустит. Что взять с фуры, которая возвращается порожняком? Можно, конечно, попенять на бесхозяйственность такая огромная машина возит "воздух". Но и на этот случай у шофера найдется оправдание — не оказалось груза на обратную дорогу.

Вряд ли кому в голову придет заглянуть, например, под сиденье водителя. Или в нашу дорожную сумку с бельем, на дне которой лежали банковские упаковки крупных российских денег.

Или в дипломат, в котором вместо этих самых денег лежала теперь Темкина парфюмерия, мой шампунь, и с трудом втиснутое большое махровое полотенце. Независимый эксперт только головой покачал бы — это ж надо, так использовать дипломат!

Мы с Артемом опять замолчали. Каждый, так сказать, переваривал полученную информацию. Я таки добилась своего, узнала, что за черная дыра образовалась в наших отношениях. "Узнала? Рада? — ехидно спрашивал внутренний голос. — И что теперь будешь с этим знанием делать?" Злиться буду! Он, видите ли, ещё не решил, прощать меня или нет! Если уж на то пошло, у меня куда больше повода для возмущений. А поздние приходы домой, а постоянные пьянки…

— Где же ты, интересно, бывал ночами? С кем ты проводил время, когда приходил под утро? — наконец не выдержала я.

— А? Что? — Артем точно вынырнул из глубокого забытья.

— Не притворяйся, ты все слышал!

— Елки-моталки, о чем ты думаешь!

— Думаю, с кем ты гулеванил все это время. Ее зовут Зина?

Артем посмотрел на меня долгим взглядом.

— Недаром, какой-то мудрец сказал, что логика женщин — отсутствие всякой логики. Надо же, какую-то Зину выдумала! У меня нет знакомых с таким именем.

— А какие имена у твоих знакомых?

— Мочало — начинай сначала! Белка, не хочу тебя пугать, но… словом, козе не до… сама знаешь, чего, когда хозяин с ножичком стоит.

— Ладно, — согласилась я, — помолчу пока. Но учти, когда мы из этого дерьма вылезем, ты от меня так просто не отвертишься!

Конечно, я вовсе не была так глупа, как старалась казаться, но мне хотелось хоть немного разрядить свой собственный страх, если не сказать, панику. И выражение лица моего мужа меня пугало. Он напоминал мне индейца, который вымазал лицо жертвенной кровью, чтобы пойти убивать.

— Если мне удастся выскочить на основную трассу, — будто самому себе сказал Артем, — у них возникнут некоторые трудности: оживленное движение, "гаишники" в великом множестве…

Мы проехали ещё несколько километров.

— Размечтался о трассе. А они, голубчики, тут как тут!

— О чем ты? — не сразу поняла я.

— Видишь, впереди две легковушки будто невзначай перегородили дорогу? Это как раз тот самый выезд на трассу, о котором я говорил. Пятнадцать километров он бы добавил, но в плане безопасности…

— Ты говорил, они ждут нас на другой дороге.