Вкус твоих чувств.

— Угу. Ты умненький. Но иногда заставляешь меня в этом усомниться, — пожаловалась, и все же коснулась языком прохладной гладкой сережки и мягкой плоти, в которую она вставлена.

Удовлетворенно усмехнулась, услышав сдавленный вздох Кайла и ощутив пробежавшую по его телу дрожь.

— Госпожа…

— Да?

— А я… Сегодня мне можно?.. Может… — начал он срывающимся голосом.

— А ты сам как считаешь? Награда положена хорошим мальчикам, которые не расстраивают свою госпожу… — протянула я игриво и еще раз ухватила губами его сосок, немного пососала, катая сережку на языке.

Протяжный гортанный стон Кайла стал для меня музыкой.

— Хотя, сегодня ты не такой уж и плохой… Да и иногда плохие мальчики не в пример вкуснее хороших… Я подумаю, — на этих словах хихикнула.

Лежать вот так вот, прижимаясь к Кайлу, чувствуя тяжелую горячую ладонь на своей спине, и при этом дразнить его — просто божественно!

— Я могу задать вопрос? — в голосе Кайла было слышно сомнение и какое-то напряжение. Мне это не понравилось.

— Кажется, ты получил на это разрешение еще в первые дни. Что ты хочешь узнать?

— Ваши способности… То есть, ваш дар. Это ведь не только целительство? — уточнил он, замявшись.

— Я целительница, артефакт отбора больше ничего не обнаружил, — и ведь не вру даже.

— Но это не единственная ваша способность. Мне ведь не показалось тогда. Тот панический страх — он не мой. Я не был до конца уверен, но вчера, против элитников — готов поклясться, там было то же самое. Но меня это никак не коснулось… — под конец фразы его голос совсем затих, а тело подо мной стало напряженное, как струна.

— Не торопись клясться. Клятвы — штуки ненадежные, а временами опасные… Может, все так и было. Что с того? — не стала отрицать очевидного.

— Простите… Я просто понять не могу. Как это? Или мне нельзя этого знать?

— Нельзя. Никто не должен знать… — и тут же, противореча своим словам, — Но тебе скажу.

Честно говоря, давно хотелось поделиться хоть с кем-то, надоело держать все в себе. Мою тайну знала мать, которая отказывалась ее обсуждать, и Арман, с которым, понятно, особо не поговоришь.

Впервые поняла, что могу восполнять свой резерв эмоциями, еще в детстве. Мама наказывала раба, а я выбежала туда не вовремя. Ничего особо разрушительного для детской психики не увидела, все же жестокой мать не назовешь. Но сладкие эманации страха, боли и вины я поймать сумела. В чем позже призналась матери, как смогла, описав ощущения.

Она тогда оцепенела от этой новости, испугалась чего-то сильно, а потом стрясла обещание никому об этом не рассказывать и, если возникнет желание подпитаться эмоциями, — сразу же говорить об этом ей. Почему-то никого не удивляло, что я потом часто вертелась там, где наказывали провинившихся рабов. Более того, со временем научилась определять их, как «вкусных» и «невкусных». Ориентируясь на это, мама их периодически меняла.

Поняв, что моя подпитка касается лишь тех эмоций, которые выпускают наружу, и напрямую я ни к кому не присасываюсь, причиняя вред ауре, она почти полностью успокоилась. Когда открылся мой целительский дар, мать вовсе расслабилась.

А потом в четырнадцатилетнем возрасте вылез этот фокус со страхом. Его контролировать уже никак не могла. И вновь никого не удивило, что в нашем доме теперь заведовать наказаниями начала я. Домашние рабы меня боялись, но сами не могли назвать причину. Ведь над ними особо не издевалась, била аккуратно, редко повреждая кожу.

Нейтан начал что-то подозревать, но у меня никогда ни о чем не спрашивал. Возможно, у матери все же узнал обо всем. Как раз тогда произошла ссора, после которой он перестал общаться с семьей. Я думала, что причина во мне, но спустя пару месяцев после этого, как только поступила в университет, наши отношения возобновились, словно ничего и не было.

Мать явно знает больше, чем показывает, но рассказывать что-либо не намерена. Но, на самом деле, мне не так уж сильно и хочется копаться во всем этом. Если, конечно, это все мои умения и со временем не обнаружится что-то еще.

Рассказывая Кайлу свою историю, поймала себя на мысли, что мне становится легче. А еще поняла, что его сердце стучит все так же спокойно, да и тело по-прежнему расслаблено. Эта информация его если и обеспокоила, то не испугала, что не могло не радовать.

— Страшно? — не удержавшись, поддразнила его, приподнявшись и заглянув ему в лицо. Встретилась с внимательным взглядом голубых глаз. Его губы тронула легкая улыбка.

— Ничуть, — заявил он уверенно.

От этого у меня внутри разлилось тепло, и душа заполнилась эйфорией. Хотелось радостно рассмеяться.

Не удержавшись, потянулась к нему и припала к его губам в глубоком поцелуе, выражая свою признательность.

Отстранившись, вновь посмотрела на него пытливым взглядом. В голове начала формироваться идея того, как можно со вкусом провести следующие пару часов. На моих губах появилась предвкушающая улыбка. Кайл, заметив ее, вздрогнул, но его глаза зажглись жадным интересом. Какая прелесть!

Сползла с него и встала с кровати. Он настороженно смотрел за моими передвижениями.