Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II

Поднялся легкий бриз, океанская гладь подернулась легкой рябью, а холод сделался невыносимым. Узенький, как обрезок ногтя, месяц висел над восточным горизонтом. Мои попутчики начали падать за борт, почти поравнявшийся с линией воды. Они падали тихо, безвольно, потеряв остатки сил. Океанская вода начала замерзать. Я заметил неподалеку тусклые ледяные глыбы — миниатюрные айсберги размером от автомобиля до одноэтажного дома. При свете звезд они казались призраками. К западу и югу вода была чище, и я мог различить очертания других спасательных шлюпок. Иногда до меня доносились голоса других пассажиров, обрывки звуков изредка тревожили ночь.

Небо стало серым, когда мы заметили медленно приближающуюся к нам спасательную шлюпку. Не знаю, как далеко нас отнесло течением, я погрузился в летаргию от ужаса, глядя, как постепенно светлеет небо на горизонте. А может, это было воздействие воды, которая поднялась до уровня наших коленей. В живых остались только десять мужчин и женщина из третьего класса. Я с трудом повернул голову и стал следить за мучительно медленным приближением спасательной шлюпки.

Все замедлило свой ход, как в клейком, неотвратимом кошмаре, словно само время замерзло на пронзительном ветру. Где-то вдалеке — в миле или двух, посреди ледяного крошева — темнел силуэт небольшого корабля. Все спасательные шлюпки сползались к нему, словно замерзшие насекомые, стремящиеся к блюдцу с вареньем — их варианту рая на земле.

И я понимал, что даже если шлюпка успеет к нам — к тому моменту казалось, что мы утонем перед самым ее носом, — надежды на то, что она успеет вернуться на корабль до рассвета, у меня не было.

«Не заставляй меня делать это, Господи! Не заставляй…»

И словно Господня насмешка, рванулись из серого тумана солнечные лучи, раскрашивая айсберги и воду, делая ее похожей на сапфир редкой чистоты и насыщенности. И в тот же миг мою заледеневшую плоть обдало изнутри невыносимым жаром, кожа зачесалась, готовясь вспыхнуть и расцвести пламенем.

Если я спрячусь в бойлере среди обломков, в закутке между главной лестницей и Пальмовым двориком, мне останется лишь дождаться охотников за сокровищами.

Холод и тьма только казалисьвечностью.

Но не будет ли надежда в таких обстоятельствах мучительнее отчаяния?

Я закрыл глаза и перевалился через борт.

Мне предстояло это выяснить.

ДЖО Р. ЛЭНСДЭЙЛ Пес

Джим Аарон думал о том, что переднее колесо его велосипеда не держит воздух. Ничего серьезного, но долгая прогулка может привести к проблемам. Прошлым утром после прогулки он заметил, что шина слегка спустила, но сегодня, после ссоры с женой из-за какого-то дурацкого пустяка, об этом забыл. Просто рад был возможности убраться из дома. А если бы он решил накачать колесо, пришлось бы возвращаться в дом, идти в чулан за насосом, чего он точно делать не собирался.

Дойдя до конца дорожки, Джим оседлал велосипед и оглянулся на кирпичное здание, окруженное аккуратно подстриженным кустарником. Он чувствовал нечто, чего не мог определить. Злость. Разочарование. Но не совсем, и эта странность грызла его изнутри, словно попавшая в западню крыса.

Джим знал, что теоретически должен быть счастлив. Шесть месяцев назад он стал миллионером, не прилагая к этому ни малейших усилий. Он просто вел колонку в газете и любил свою работу. А потом на принадлежавшем ему участке обнаружили нефть и газ. Богом забытый клочок глухомани, заросший кустами и деревьями, рай для змей и клещей. Но тетушка Джима незадолго до смерти отправила туда геологов. К тому времени как те добрались до сути, тетушка уже отошла в мир иной, оставив Джиму землю и найденные в ней богатства. За месяц этот чертов участок приносил больше денег, чем Джим зарабатывал за год, ведя юмористический раздел в местной газете. Несколько газет готовы были оплачивать его колонки, и материал был почти готов, но теперь в этом не было необходимости. Он и так купался в деньгах.

Проблема заключалась в том, что теперь они с женой постоянно ссорились. Из-за денег, конечно же. Как их истратить, что купить. Их нынешний дом был вполне хорош, им было удобно, они наняли садовника, но почему-то это не исправило положения.

Раньше они жили неплохо, пусть небогато, но неплохо, и были счастливы, так почему же теперь, когда денег полно, счастье куда-то исчезло? Даже секс, которым раньше они наслаждались в полную силу, теперь буквально сошел на нет. В последнее время Джим чувствовал себя кастрированным, и его жена явно это понимала, потому что вела себя с ним как со стерилизованным котом.

Джим скучал по своей колонке, жалея, что уволился. Следовало бы остаться, подумал он. Или вернуться, а то и попытаться написать смешную книгу. Однако сейчас, оседлав велосипед, он понимал, что это всего лишь мечты.