Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

Когда церковь закончили — все стены покрасили в белый, уложили черную черепицу, повесили на колокольне колокол, звон которого триумфально взлетал к небесам, — пришло время большого праздника. Те трое мужчин, что привезли витражи для церкви из самого Чикаго, остались на празднование. Джером надеялся, что они останутся навсегда: городу нужны были стекольщики.

Вся жизнь Джерома являлась лишь подготовкой к этому дню. Сегодня его одежда была свежей, волосы уложены, борода подстрижена. Молли сама сшила себе красивое платье из отреза розовой ткани, которую купила в Бартонвилле. Собирать платье на талии она не стала, и ее растущий животик был особенно заметен. Джером считал, что она выглядит великолепно.

Мелодичный звон колокола растекался от горизонта до горизонта, двое фермерских мальчишек по очереди дергали веревку. Люди все прибывали: мужчины, женщины, семьи, живущие поблизости. Они шли в церковь, которую помогали строить. И хотя Джером еще не поставил пианино, чтобы петь гимны под музыку, все пели слаженно и без него. Именно так, как и должно быть в настоящей церкви.

Джером начал речь, когда все протиснулись меж скамей и заняли свои места.

— Этот дом Божий возведен на святой земле, которую я очистил. Все ваши поля будут благословенны, все ваши дети будут защищены от зла. Это сделаю я. Это сделаем мы. Мы станем обществом, бастионом против тьмы.

Он повернулся к алтарю и коснулся банки демонов.

— Все вы видели, как я изгоняю демонов. Самые опасные и сильные из падших ангелов находятся здесь, в этой вазе. — Он погладил глиняный бок сосуда. — Их удерживает внутри сила Господа, святые символы… и сила нашей крови.

Джером протянул в сторону собравшихся большой палец.

— Сегодня мы вместе воззовем к Господу, чтобы раз и навсегда изгнать зло и болезни, пропитавшие эту землю, пустившие корни в наши сердца. Мы извлечем всю боль и тьму, чтобы Такерс-Грув смог стать прекрасным местом, идеальным городом для идеальных людей.

Прихожане закричали «Аминь». Некоторые вскочили со своих мест.

— Капля крови, — сказал Джером. — Всего капля от меня, от вас, от всех вас — и этот город навсегда запечатает злых духов в темнице.

Взмахнув ножом, он снова рассек себе палец, но в этот раз излишняя драматичность его подвела и порез получился глубже, чем ожидал Джером. Он прижал кровавый разрез к знаку креста на древней таинственной вазе, которая пила человеческую кровь. И поднял нож.

— Кто первым присоединится ко мне?

Люди с первых рядов, едва не падая, рванулись к алтарю. Каждый брал нож, пускал себе кровь и касался взрезанной подушечкой пальца желтоватых изгибов древнего сосуда.

Второй ряд людей тоже вышел вперед, толкаясь и локтями прокладывая себе путь. Это ничуть не походило на традиционную церемонию или причастие, скорей уж на армию, которая рванулась в бой со злыми силами, так долго отравлявшими людям жизнь.

По команде Джерома ураган теней, темных мыслей, злых намерений, пугающих воспоминаний — любого и каждого проявления грехов — взвились с холмов и ледяным зимним потоком хлынули в церковь. Люди чувствовали, сколько зла поглощает банка демонов, и при этом видели, как печать их крови навсегда запирает все плохое.

Джером чувствовал, как сердце его переполняет любовь к этим людям, его людям. Молли выглядела задумчивой и, похоже, слегка о чем-то беспокоилась. Сияющий Джером обнял ее за талию.

— Почему ты так молчалива, любимая? Это один из лучших, один из самых идеальных моментов нашей жизни.

Молли прикусила губу и покачала головой, боясь проронить хоть слово. Наконец сказала:

— Вся эта кровь… что, если вместо того, чтобы запечатывать демонов, она их питает?

С радостным вскриком последний прихожанин отступил от вазы. Невероятно древний сосуд — египетский, или ассирийский, или шумерский — начал светиться слабым оранжевым светом, как мог бы сиять огонь сквозь яичную скорлупу. Расписные стенки начали пульсировать в ритме сердца, словно пленные демоны бились изнутри, пытаясь вырваться на свободу.

Джером судорожно втянул воздух, но так и не придумал, что сказать. По дороге в Висконсин он собрал в банку множество демонов, к нему со всей округи везли одержимых все долгие месяцы их путешествия. Жертвы зла тянулись к нему отовсюду, часто они и сами проделывали немалый путь, чтобы Джером вынул из них демонов и посадил в свою банку. И все это зло он привез с собой в новый город.

А теперь это зло было в ярости.

По желтоватой поверхности глиняной вазы потянулись трещины, из которых начал вырываться огонь. Темница демонов с грохотом взорвалась, осколки исчезли в водовороте черноты, кричащих голосов, жужжащих роев мух. Завывая от ярости и сочась жаждой мести, демоны рванулись на волю со скоростью торнадо.

Прихожане прятались, ныряли между скамей, распластывались на полу. Освободившиеся демоны заполнили церковь, вились под потолком, некоторые сразу рванулись к открытой входной двери. Черный дымчатый заряд бросился наружу через витражное стекло, рассыпав вокруг драгоценные окрашенные осколки.