Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

После такого удара с нутром уже никогда не будет нормально, думал Санни. Желудок согласно заурчал. В последнее время вечеринка с пинтой «Джим Бима» всегда заканчивалась одинаково: утро он встречал, одной рукой вцепившись в унитаз, другой сжимая бутылочку маалокса.

Похоже, сынок, кроме «Джим Бима» и маалокса, ты вообще ничем не питаешься.

Санни помотал головой, прогоняя голос Шарки, зацепился взглядом за бар и почувствовал, как рот заполняется слюной.

Сосредоточься, — напомнил он себе.

Танцовщица на сцене собрала рассыпавшиеся доллары и убежала под бурные аплодисменты.

— Следующая наша леди только что вернулась из ураганного турне по… О! Калькутте! — завопил ведущий.

Да не смеши, — подумал Санни.

— Джентльмены, дружно приветствуем — Хармони Тремонтан!

Санни тут же сосредоточился на сцене.

Заиграла музыка. Красные занавеси поползли в разные стороны. И Санни забыл, как дышать.

Она была не просто красива.

Чуть раньше Номо говорил ему, что женщина Скарпа была стройной, гибкой и с такими большими сиськами, что они казались вообще не к месту на хрупком теле. Но на самом деле Хармони Тремонтан была высокой, с гладкими длинными ногами, тугими бедрами, на которых играли мускулы и которые при этом были чертовски округлыми. Выкрашенное в рыже-золотой афро обрамляло ее лицо солнечным взрывом.

— Чтоб я сдох… — прошептал Санни.

Если кто-то и мог обокрасть говнюка вроде Скарпа и при этом выжить, то только такая девчонка.

— И-и-и вот она, — вызвался комментировать один из вышибал. — Хармони Тре-емо-он-та-ан!

На вышибале была черная футболка с принтом «Плохо уживается в коллективе».

— Я слыхал, она снималась в порно в Ла-Ла-Лэнде, а потом ее вышибло в Чи. Очень талантливая девчонка. Ты понимаешь, о чем я, а?

Вышибала протянул ему руку стандартным жестом «дай пять», но Санни был не в настроении знакомиться. К тому же он предпочел бы кастрировать любого, кто дожил до тридцати лет и не желает тратить время, чтобы назвать Чикаго полностью.

— Но сегодня к ней и на милю никто не подберется, — продолжал вышибала. — Она с Блоком Токоматсу.

Дружелюбный вышибала ткнул толстым, как сарделька, пальцем в направлении столика у самой сцены. Столик занимали пятеро самых больших человеческих туш из всех, кого Санни доводилось видеть.

Блок Токоматсу был наполовину японцем, наполовину самоанцем из Милуоки. Он отбыл в коррекционном центре Марион Стэйт срок за убийство второй степени и не раз то тут то там упоминался как приверженец самого разного антиобщественного поведения.

Блок Токоматсу регулярно вышибал меланин из сотен местных братков — просто ради развлечения. Он раздавал тумаки, как Папа Римский раздает благословения на Рождество, и был самым настоящим Понтификом Праведного Гнева.

— Эй, Черный Супермен!

Санни обернулся к Номо, который соткался из воздуха, как нечаянный пердеж.

— Вот наша ручная сучка.

Ручная? Кого ты имеешь в виду?

— Подожди, — предупредил Санни.

Однако Номо уже вытащил мобилу и нажал кнопку.

— Йо, она здесь, в Шейкдауне. — Он дважды кивнул и отключился, глядя на Санни, как противник перед звонком. — Скарп говорит, что тебе лучше не облажаться, иначе я продырявлю твою задницу так, как должен был в том гребаном банке.

Давай, попробуй, — подначивал внутренний голос. — Сунься ко мне, и я тебе голову скручу, как цыпленку.

Санни нарисовал себе мысленную картинку, насладился ею и с сожалением заключил, что дело того не стоит. Ему нужно было закончить с этим и получить свои пять штук, но дело осложнялось пятью же быками за столиком у сцены.

— Я ее достану, — буркнул он, предчувствуя, что вечер добром не кончится. — И не пытайся выглядеть крутым, идиот.

Пока Номо пытался сообразить, как ответить на оскорбление, Санни решил подобраться поближе к черной кожаной громаде спины Блока Токоматсу.

За работу.

Джеймс Браун изощрялся в рифмах по поводу того, что он черный и гордится этим, изливаясь из обалденно дорогой системы стереоколонок. Диджей работал за пультом, микшируя треки и заполняя «Шейкдаун» грохотом хип-хопа. Санни чувствовал, как в такт двум разным ритмам вибрируют его внутренности: у столика Блока Токоматсу музыка была громче.

Ну и как мне протащить ее мимо этих самоанских громил?

У столика Блока вилась стайка самых привлекательных танцовщиц. Они слишком громко хохотали над шутками подручных Блока, висли на них и все равно строили лисьи глазки главарю.

А Токоматсу было плевать на холодную войну почитательниц, он зачарованно следил за каждым движением Хармони, отслеживая ее выход, как нервная шлюха — перспективного клиента.

И во что я впутался? — подумал Санни.