Вкус вина на кончике языка

— Невыносим… — шепчет она в его губы, цепляется руками за плечи посильнее, а после начинает подниматься и опускаться на нем. Целует шею, плечо, снова шею, словно никогда ничего лучше не пробовала.

Ноа спускается чуть ниже, скользя вниз. Руки на талии, он поднимает девушку наверх, не давая ей делать самой ничего. Он скользит внутрь слишком быстро, резко, создавая эти хлопки, что были слышны не только в гостиной. Она перехватывает руками спинку кресла, запрокидывает голову назад, прикрывая глаза от удовольствия и выдыхает последний раз со стоном, сжимая его внутри.

— Ах! Я больше… Не в силах!

Лудд прильнул к губам девушки и замедлился в движениях, делая плавные толчки, что на конце были резкими. Так и закончил. Не было у него настроения на что — то грубое. Хотелось растворяться в поцелуе и в нежности целом.

— Позволишь провести тебя до ванны? Или снова включишь гордость, поправишь эти тряпки и улетучишься сама?

— В этот раз мне некуда бежать… — произносит она тихо в его губы, рассматривая лицо, под каким дается ракурсом.

Вампир натягивает на себя штаны и девушку на руки берет, поднимаясь по лестнице в ее комнату. Как узнал, если только первый день ее в особняке видит?

Он зашел внутрь и вздохнул, вдыхая запах вампирши. Если она уйдет, то он поселиться здесь, чтобы постоянно думать о том, что она рядом.

Лудд ставит блондинку на пол и указывает ей на двери ванной, говоря:

— Ступай…

Она смотрит на дверь, потом на него и мягко улыбается.

— Хочешь со мной?

— Это твой план загрызть меня в ванной, а после избавиться сразу от следов крови, смыв их водой? Отличная идея, — он сбрасывает с себя халат, кидая его на кровать девушки, а затем первым проходит в ванную, как хозяин этой кельи.

Включает душ, настраивает воду. Словно он и не против того, чтобы она сделала то, о чем говорила. Девушка проходит следом, снимает с себя одежду, обнажая кожу. Вампир, но от вампирских следов сложнее избавиться.

Ноа рассматривает ее медленно, каждый сантиметр. Он заходит за стеклянную ширму, когда избавляется от нижней одежды. Его глаза скользят по ее лицу, а ладони проходятся по девичьим волосам, пока со своих тот пускает капли, что падают из душа на него. Его движения мягкие, без грубости абсолютно.

Он гладит ее, пальцами большими правда чуть сжимает, но эти ощущения совсем неболезненные. А взгляд его грустный, даже в какой-то мере пустой.

— Что снова не так? — спрашивает она, — Я ведь говорила… Что можно не идти… Или нет?

— Я дал тебе понять своим видом, что что-то не так? Все в порядке. Уверяю тебя, — проводит он пальцами по ее плечикам с синяками, по шее с укусами и больше ей в глаза не смотрит. Девушка не настаивает на своем. Рассматривает его, вопреки тому, что не смотрит ей в глаза.

— Ты правда поможешь? Или как брат?

— Я ведь говорил тебе несколько раз еще очень давно, что я сделаю все, что ты попросишь, — проговаривает он спокойно, а затем поднимает на нее взгляд

— Мало ли… — добавила она тише, отводя взгляд. Знала ли, что Лудд старший настолько подлый вампир? Нет. Иначе никогда бы не заимела с ним общих дел. Не позволила бы себе попасть в этот плен, даже если пришлось бы умереть. — Помылить тебя?

— Не нужно… Я хочу заняться тобой, — он смотрит на мочалку, гель и использует эти вещи, а после касается ее кожи, нежно массируя девичью кожу. — Чего тебе не хватает? — мылит он ее руку и смотрит туда же.

— Всего хватает… — отвечает она, — С чего такой вопрос? — добавила после, — Я сыта, здорова… Жива…

— Я имел в виду в мужчинах, — смотрит теперь уже ей в зрачки и наклоняет голову набок. Прежней ухмылки на его лице не было, да и он перед ней нагой. Как и душа навыворот, так и тело. Все открыто для нее сейчас.

— Ответ тот же… Мне всего хватает. Иногда даже с излишком, с чего такой вопрос?

— Обычный вопрос. Стало любопытно, — ведет он мочалкой меж грудей и вздыхает почти неслышно. — Мне спросить о нахождении Барнбаса, и всего? — переключается он на другую тему.

— Руби больше не человек, и теперь он не сможет навредить ей. Я хочу помочь им вернуть все как было… В конце концов я просто повелась на слова Ремьера…

— Для чего вы ему? — По этому вопросу было понятно, что старший младшего ни во что не ставит и не оповещает ни о чем. Но Ноа серьезно решил, что поможет Аде, чего бы ему это ни стоило.

Она пожимает плечами.

— Я не знаю… Говорил только про то, что теперь у него все как надо…

— Значит поднасрем, — Ноа резко чмокает брюнетку в губы и выходит из душа, струшивая с головы воду как пес, а затем влетает в шелковые спальные штаны, а там и в халат. Вот так просто взял и бросил ее? Грубиян.

Ада выпускает его плоть из оков тонкой ткани, приподнимается сама, чтобы задрать юбку и садится, как было велено. С томным выдохом с губ в его губы. Все в этом мире что-нибудь да стоит. А ей, кроме тела, больше нечего предложить.