Вкус вина на кончике языка

— Каждый день только и думаю о том, что… — щурится она, подбирая слова, — Я тебя не заслуживаю. Я ведь ничего хорошего для тебя не делаю. Совсем ничего, в отличие от тебя в мою сторону…

— Меня радует твое присутствие рядом… И нежелание убивать… Разве этого не должно быть достаточно? Мне нравится делать для тебя что-то важное… Что-то, что заставит улыбнуться. Если считаешь, что делаешь недостаточно, просто проиграй пари, выходи за меня замуж…

— Вот и зачем это тебе? — хихикает Хоуп, поднимая взгляд. — Какая из меня жена для такого мужа? Это даже смешно звучит!

— А какая она должна быть? — спрашивает тот, облокотив руку о столешницу, — Давай… Я послушаю.

— Ну… Постарше чуть, похозяйственнее, спокойнее и может быть сдержаннее. У меня минусов больше, чем плюсов, это очевидно, — рассуждает девушка абсолютно спокойно, будто ей совсем на него наплевать.

— На хозяйство есть прислуга, а твое «не спокойствие» и «несдержанность» меня вполне устраивают. Реальные недостатки будут?

— Так это они есть… Впрочем, ещё возраст и «новорожденность». Тебе нравится меня всему обучать? — задаёт она серьезно вопрос.

— Нравится. Что в этом такого? — спрашивает тот следом же.

— Ты меня не бросишь, как Барнбас? — меняется девушка в лице и кладет приборы рядом с тарелкой.

— Нет. Ни сегодня, ни завтра и никогда. И выкинь эту дурную мысль из своей прекрасной головушки.

Руби встаёт со стула и подходит к Лудду, чтобы коротко поцеловать его в щеку и приобнять, согнувшись.

— Я люблю тебя, — промурчала ему в шею.

— А я люблю тебя. И ты не отвертишься… Так что? Станешь моей женой? — спрашивает тот.

— Вообще-то год не прошел… — игнорирует она его признание, что слышит впервые. А мертвое сердце чуть чаще стало стучать! — Но я согласна… — со смущенной улыбкой произносит девушка.

— Тогда тебе понадобится это… — он засунул руку в карман и протянул на ладони колечко. Красивое, блестит в переливах. Видно, что дорогое.

Руби смотрит на украшение совсем недолго, и сразу его надевает на палец. Могла бы она подумать о том, что когда-нибудь ей кто-то сделает предложение? Нет. А этот «кто-то» будет тем, кого она боялась? Нет. Интересно, если от нее не отказались сразу же после рождения родители, они бы были рады этому?

— Теперь мы прямо настоящая пара! — смеется шатенка с такой странной шутки. — Кое-кого нам не хватает… Да?

— Хочешь собачку? — спрашивает Ремьер, хитро улыбнувшись. Конечно, он понял, о чем сейчас может пойти речь. Не глупый. Хотелось просто услышать напрямую от нее.

— Нет-нет, — машет она ладонью, усаживаясь уже рядом с ним, — Ты говорил, что хочешь детей. А Ада сказала, что я способна выносить ребенка. Конечно, я не знаю, как это будет спустя столь малое время после моего «перерождения»… Но я готова.

— Ты хочешь? Или просто говоришь, что готова? Это не одно и то же… Руби, понимаешь?

— Я все хочу… И от тебя, — признается она, пожав слегка плечами. Зато правду сказала. — Наверное, стоит сначала пройти обследование, да? На совместимость, на способность выносить и родить…

— А лучше перейти к практике… — произнёс Лудд, подхватил девушку и усадил на стол. — Хочешь смотреть на меня? Или впечатать тебя в стол?

— Началось… — смущённо произносит шатенка, — Как пожелаешь… У нас все равно через каждые три минуты меняются позы, — смеётся младшая.

— Это что ещё за намеки? Не я кричал: «Давай менять, потому что рука в этом положении пережата и тебе неудобно».

— Я не виновата в том, что ты сильно на меня налегаешь! — смеется снова она и обнимает мужчину за шею, смотря ему в глаза. — Мне кажется, или мы перепробовали уже все позы твоей любимой книжки, м? — прикусывает она нижнюю губу и смеется опять, — Не могу я настроиться, когда ты так смешно смотришь на меня!

— Не могу не рассматривать твою красоту! Словно искусство во плоти! И вся моя… — произносит он, поглаживает ее щеку, а после целует ее губы.

Девушка целует его в ответ и рукой убирает все в сторону, не глядя даже туда. Ремьер не будет тратить время на переход с этого места на другое.

— Представь, какой красивый малыш у нас получится… — шепчет она ему в губы, и снова целует, но нежно.

— И ещё один… И ещё… — шепчет он в ее губы, раздвигая ее ножки пошире, гладит бедра.

— Заселим весь городок твоими маленькими копиями, — приподнимает та край длинной футболки. Привыкла уже ходить без белья. Удобно, знаете! — И потом будем смеяться над теми, кто не любит вас, Луддов. Как злобные ученые! — ставит руки по обе стороны от себя и кивает на свой низ. — Переходим к исполнению плана?

— Великолепнейший план мое дорогое сокровище…

Ремьер расстегнул ремень, опустил штаны и, чуть потершись органом о ее лоно, резко вошел. А чего, в самом деле тянуть?

— Да что же ты… — запрокинула Ру голову и приоткрыла рот, выпустив оттуда скулеж. — Как же я тебя люблю, Ремьер… Ты бы знал… Я рожу тебе столько, сколько захочешь…

— Очень много… — шепчет он ей в шейку, целует ее и принимается делать неспешные, но под конец резкие толчки, грубо сжимая ее бедра. — Самая лучшая… И другой мне не нужно…