Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ)

«Кто умеет искать, того не обмануть. Нет такой лжи, в которой не таилась бы правда». Густав Майринк. Зеленый лик

LA Devotee — Panic! At The Disco

Ложь 43. Ира

Кошмар начинается через два дня после новостей о слитой в сеть провокационной видеозаписи, и все «ничего страшного не случится» Стаса превращаются в сущий ад. С перешептываниями одногруппников и косыми взглядами других студентов я ещё могу смириться, но то, что происходит дальше, выливается за все рамки моей спокойной жизни.

После занятий в универе я как обычно собираюсь отправиться на работу: под ручку с Аней мы спускаемся по скользким ступеням, небрежно усыпанных песком, и плетёмся в сторону ближайшего метро, желая поскорее убраться с жуткого беспощадного мороза. Анька не умолкая рассказывает что-то про своего кота и непрофессионального ветеринара, а я лишь киваю, пропуская большую часть рассказа мимо ушей.

Выйти за территорию универа нам не удаётся: начинается какая-то возня, шумиха и непонятное волнение, и только в самый последний момент до меня доходит, в чём тут дело.

— Вон она! Быстрее! Шевелись!

Я не успеваю среагировать: кучка журналистов (и не только) окружает меня и Аньку со всех сторон, плотное кольцо из тел смыкается, перекрывая все пути к отступлению, а меня неожиданно охватывает ступор и ужас.

— Это Вы Ирина Ольханская?

— Как Вы прокомментируете недавнее видео?

— В каких отношениях Вы с охранником Станислава Скворецкого?

Бесконечный поток вопросов сливается воедино, превращаясь в нечто жуткое и отвратительное, а я только и могу как рыба на суше хватать ртом воздух и с ужасом щуриться от непрекращающихся вспышек фотокамер.

Что это за чертовщина?! Откуда они узнали, где меня искать? Стас же обещал, что никакой шумихи не поднимется!

Время замедляется — я будто тону в вязком болоте, переводя отчаянный взгляд от одного раскрасневшегося лица к другому. Их губы шевелятся, но слова не могут пробиться сквозь плотную стену страха, окутавшего меня подобно кокону.

Аня со всей силы тянет моё непослушное тело в спасительный просвет между журналистами, расталкивает наглых коршунов и, вырвавшись на свободу, мы бежим прочь, ещё какое-то время слыша позади звонкие голоса. Останавливаемся лишь полностью убедившись, что за нами никто не гонится.

— Что это за хрень? — спрашивает Аня, пытаясь отдышаться.

Шапка на её голове сползает, а непослушные пряди волос магнитятся и начинают вытворяться невероятные пируэты.

— Что-что, — осматриваюсь по сторонам. — Всё из-за видео! Только понять не могу, как они узнали, где я учусь…

Кислорода не хватает, лёгкие горят, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Мне так жарко, что хочется распахнуть куртку и выбросить ко всем чертям шарф, но я этого не делаю. Заболеть — последнее, что я сейчас хочу.

Прохожие не обращают на нас никакого внимания, но меня не отпускает жгучее ощущение, что каждый присутствующий в курсе, кто я такая и с чем меня едят.

— Это же журналюги, они всё всегда знают, — бурчит девушка. — Пошли, пока они нас не догнали.

Я киваю и в последний раз осматриваюсь, прежде чем направиться вслед за подругой в метро. Навязчивое чувство, что за мной следят не испаряется вплоть до самой работы, и даже рутина не позволяет отвлечься. Да и как тут сосредоточиться, когда перед глазами так и мелькают объективы фотокамер и назойливые лица жадных репортёров, ищущих сенсации. Никогда бы не подумала, что окажусь их целью. Безумие какое-то.

— Они всё ещё там, — скептично бормочу я, незаметно выглядывая в окно.

Парочка журналистов беспалевно стоят недалеко от дверей отеля, топчутся на месте, попивая горячие напитки из картонных стаканчиков. Ещё парочку замечаю в кафешке напротив.

— Может, это просто прохожие, — скептично говорит Максим, местный охранник, услужливо выпроводивший наглых репортёров, когда те пытались поговорить со мной пару часов назад.

— Да они там уже час торчат! Вон та рыжая пыталась сегодня прорваться сюда. Чёрт…

Отхожу от окна, чтобы меня никто не заметил, нервно смотрю на часы. Скоро уже домой, а с парадного выхода мне точно не уйти. Придётся через чёрный ход пробираться, надеюсь, хотя бы там никого нет.

Возвращаюсь за стойку, откладывая в сторону журнал, подпираю голову рукой. Сегодня как-то скучно для четырёх звёздочного отеля, расположенного в неплохом районе Москвы. Даже слишком…

Максим подходит ко мне, облокачиваясь спиной о стойку, и осматривается. Широко зевает, даже не прикрывая рот рукой, а я нервно постукиваю пальцами по столешнице, то и дело проверяя время на телефоне. Через полчаса заканчивается моя смена, на улице давным-давно властвует темнота, да ещё и журналисты приставучие пасутся. Хрень какая-то.

Вскоре возвращается моя напарница Дашка, она сегодня в ночную, так что ей здесь торчать до самого утра. А ещё у меня подозрение, что Даша и Максим частенько трахаются в подсобке, но это не точно.

— Жесть, даже покурить спокойно нельзя! — негодует девушка.

— Что такое? — охранник хмурится.

Даша бросает куртку на стул и что-то бурчит себе под нос. Выпрямившись, вскидывает руками.