Вкус вишнёвой лжи. Книга 2 (СИ)

Поверить не могу, что это Назаров. Он неожиданно исчез и так же внезапно вернулся, и теперь происходящее кажется каким-то безумным сном. Может быть, я сошла с ума? Двинулась из-за смерти бабушки и навалившихся на плечи противоречивых переживаний. Или мне в клубе что-то подмешали, и теперь я ловлю глюки.

Щёлкает выключатель, загорается свет, и я щурюсь. Это действительно Костя, он не смотрит на меня: бросает на тумбочку ключи, снимает кеды. Всячески избегает встречаться со мной взглядом.

— Ванная там, — открывает дверь справа, проходя мимо неё. — Иди, согрейся, я вещи принесу.

Молчу. Небольшой узкий коридор с парочкой дверей справа перерастает в, кажется, студию. Проверять не хочу: когда парень исчезает из виду, захожу в ванную и прикрываю дверь. Медлю, всё-таки запираюсь.

Кости нет долго: за это время я успеваю набрать ванну, раздеться и забраться в горячую воду. Как же хорошо! Такое чувство, что мне только и нужно было попариться, чтобы привести мысли в порядок. Немножко придя в себя, я осматриваюсь: обычная ванная, минимум баночек, вообще ничего лишнего: сразу видно, что переехали сюда совсем недавно.

Тихий стук в дверь.

— Я оставлю вещи на полу. Мойся сколько хочешь.

— Спасибо, — голос хриплый, вовсе не мой.

Костя ничего не отвечает, уходит, а мне требуется очень много времени, чтобы согреться и прийти в себя после недавнего срыва. Вода становится прохладной, когда я всё-таки решаю выбраться из её объятий и встретиться лицом к лицу с прошлым.

Сначала мою голову, затем использую мужской гель для душа, чтобы смыть пот и грязь с тела. Провожу ладонью по запотевшему зеркалу, чтобы оценить масштаб катастрофы, и принимаюсь за лицо. Лишь когда более-менее привожу себя в порядок, осторожно выглядываю в коридор: Кости не видно. Слышу работающий телевизор и приятный запах жареных яиц. Живот предательски скручивается — я поспешно хватаю с пола стопку чистых вещей и прячусь в ванной.

Спортивные серые штаны Назарова держатся на мне лишь благодаря завязкам, широкая футболка настолько длинная, что я могла бы и не надевать штаны. Но заболеть мне сейчас хочется в последнюю очередь. Последний штрих: полотенце на голове.

Ну, вот и всё. Теперь можно и поговорить.

Я выхожу в коридор и иду на запах еды.

Это действительно студия: квартира по форме напоминает флаг: узкий коридор перерастает в просторную комнату. Кровать огорожена перегородками, дальше у стены кухня и барные столы. Телевизор справа, небольшой диванчик. Шкаф. Вещей здесь немного, в углу коробки.

Костя стоит спиной ко мне. Сначала я думаю, что он готовит, но потом понимаю: смотрит в ноутбук. Он резко закрывает крышку, оборачиваясь, и я удивляюсь, как парень смог меня услышать. Я ведь шла на носочках и за шумом телевизора меня почти невозможно было заметить.

— Привет, — первое, что приходит на ум.

— Привет, — осматривает с ног до головы. — Я поесть приготовил. Подумал, ты проголодалась.

— Ещё как, — пытаюсь улыбнуться, но выходит так себе.

Костя не реагирует, всё так же спокойно отворачивается, начинает что-то накладывать на тарелку. Никак не могу оторвать взгляд от спины Назарова, и даже присев на барный стул, продолжаю пялиться на него будто передо мной призрак.

Это так неловко… Если вспомнить всё то, что между нами было и не было, могло бы быть…

— Где ты был всё это время?

Он молчит. Заканчивает с едой, наконец-то разворачивается ко мне лицом и с лёгкой улыбкой подходит ближе. Ставит тарелку с яичницей и тремя вздутыми сосисками передо мной — живот снова крутит, но я не спешу набрасываться на еду — и отходит в сторону, чтобы взять наполовину пустую бутылку пива. На этикетке вижу надпись «безалкогольное».

— То там, то сям, — отшучивается. Делает глоток. — Далеко, короче.

Вскидываю бровь, пристально наблюдая за Назаровым. Он повзрослел, плечи стали чуть шире, движения спокойней, взгляд синих глаз задумчивее. Что-то в нём изменилось, вот только я никак не могу понять, что же именно.

Не выдержав, всё-таки принимаюсь еду. Кажется, это самое вкусное, что я ела за всю свою жизнь!

— Я был во Владивостоке, — сдаётся Костя. — Отслужил год, остался по контракту. Не хотел возвращаться.

Становится стыдно: из-за чего он не захотел возвращаться? Из-за меня? Из-за того, что я врала ему на счёт Стаса? Не смогла сказать в лицо, что люблю его лучшего друга? Кстати, о Скворецком. Вот он удивится, узнав о возвращении Кости.

— Когда ты вернулся?

Парень отрывает от меня взгляд, медленно берёт чайник и отходит к раковине.

— Сразу же как только узнал о твоей бабушке. Сочувствую.

Всё внутри меня леденеет, но я не подаю виду, продолжая жадно уплетать сосиску. Воспоминания о смерти бабули вновь начинают душить, но, к счастью, уже не так сильно, как в самом начале.

Костя ставит чайник.

— В интернете узнал?

Конечно, Назаров ведь не был отрезан от внешнего мира. Наверное, и про помолвку со Стасом тоже в курсе, и про мою жалкую популярность за счёт Скворецкого… Что в сети про меня только не писали…

Но ответ парня совершенно сбивает меня с толку.

— Нет. Твой отец позвонил. Попросил приехать.