Вкус власти

Восточная деспотия? Примат закона и культ личности? Да, так оно и есть. Зато за неполную сотню лет человечество сделало огромный рывок вперёд. Его подданные живут лучше и богаче свободолюбивых охотников за пределами Тивницы и почти перестали зависеть от капризов природы. Бывают годы урожайные, бывают не очень. Зато последний раз голод посетил жителей Тивницы более сорока лет тому назад. Почти не получая притока свежей крови из вне, население города за 97 лет выросло с двух с половиной сотен до двух тысяч. И это только начало.

Что касается демократии, выборов и прав человека, то до них ещё нужно дорасти. Здесь и сейчас, в окружении диких племён и господства ручного труда, восточная деспотия является наиболее прогрессивным и эффективным политическим строем.

Между тем утус Лерл продолжает гонят незрелую молодёжь. Одноногий инструктор разделил учебную манипулу на две части. Теперь будущие пехотинцы отрабатывают столкновение. Квадрат разрезан на две половинки. Условные противники смущённо смотрят друг на друга. Понурые копья упёрлись в землю. Что-то будет.

- И так! Для особо тупых повторяю, – до чего же утус Лерл обожает орать. – Бить друг друга копьями по мордасам не надо. Ваша задача столкнуться щитами и заставить противника, то есть противоположную сторону, отступить. Копья, хрен с вами, поднять. Но не бросать!

Передвигаться плотным строем относительно легко. А вот отряд на отряд, сила на силу, гораздо более сложное упражнение. Здесь нужно слиться в монолитный кулак, стать единым целым, разогнаться и с ходу опрокинуть противника. Саян с интересом уставился на плац. Точно будет.

Утус Лерл заранее отковылял на безопасное расстояние, чтобы ни та ни другая сторона «совершенно случайно» не насадила его на копья.

- К атаке… товсь! Шагом… ма-а-арш! – громогласно скомандовал утус Лерл и тут же, всё более и более ускоряя темп, застучал костылём о землю. – Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь!

С молодецким энтузиазмом, впрочем, изрядно подмоченным усталостью, половинки учебной манипулы полетели на встречу друг другу. Расстояние между отрядами стремительно сокращается. Осталось десять метров. Пять. Три. Один.

Громкий треск сухой древесины гулким эхом отразился от крепостной стены. Аж уши заложило. Как будто гром грянул. А что творится внизу…

Куча мала.

Из всей учебной манипулы никому не удалось удержаться на ногах. Передние ряды рухнули на землю под тяжестью насевших сзади. Поднятые копья ухнули на головы незадачливых воинов. Саян спрятал усмешку в кулак. Не стоит ржать во всё горло, но удержаться трудно.

Коренастый юноша пытается стащить с головы шлем, забитый по самую макушку. Охая и ахая, потирая ушибленные лбы, парни, словно куча червей, расползаются в разные стороны. Победителя нет.

Крушение учебной манипулы утус Лерл воспринял на удивление спокойно. Взрыва неконтролируемой ярости, с могучим выплеском нецензурной ругани, не последовало. Едва куча мала слегка рассосалась, как утус Лерл громко скомандовал:

- Упор лёжа принять!

Лучше бы он по обыкновению своему разорался.

Кто успел подняться на ноги, тут же рухнул обратно на землю. Кто не успел, упёрся руками в вытоптанную траву и замер в исходном положении.

- Двадцать раз, – словно приговор, произнёс утус Лерл. – Начали! Раз. Два. Раз. Два. Раз.

Утус Лер, переступая через усердно дёргающиеся тела, без жалости лупит по выгнутым спинами и задранным ягодицам.

- Я вам покажу воинскую науку, – вещает утус Лерл. – Это вам не у мамки под юбкой сидеть. Я вас научу родину любить. А ну опустил задницу!

Пыльный костыль с треском опустился на очередной задранный зад.

- Тело держать прямо. Грудью касаться земли, – утус Лерл зорко наблюдает за парнями. – А теперь ещё двадцать раз.

За патологическую любовь к ругани, за пристрастие к садистским методам обучения, утуса Лерла давно следовало бы отстранить от подготовки подрастающего поколения. Уж больно наблюдать за мучениями молодёжи. Но… Все те, кто прошёл через его суровую школу жизни, с кого он на занятиях сдирал по три шкуры и выкачивал по десять литров пота, с благодарностью отзываются о нём. Среди зрелых воинов, кому довелось пройти через горнило настоящих сражений, утус Лерл пользуется огромным уважением. Это только подростки и юноши готовы сожрать его с костылём и за глаза называют Недобитый. Прав незабвенный Александр Васильевич: в бою оно и в самом деле легче.

- Витус!

Саян обернулся. На башню поднялся молодой воин. Медный шлем сдвинут на левое ухо, за пояс заткнут небольшой топор, на кирасе из толстой выделанной кожи пришита всего одна медная пластина. Щита у парня нет, значит караульный.