Вкус власти

Желтолицые аккуратно сняли верёвки, но тут же засадили в деревянную клетку на борту большой лодки и посадили на медную цепь. Когда проклятая Тивница скрылась за речным поворотом, возникло ощущение нереальности происходящего. И большая лодка, и деревянная клетка и цепи, на которые ушло столько отличной меди, и гогочущие менги, буквально всё показалось сном. Странным, чарующим и непонятным сном. Всё казалось, будто достаточно тряхнуть головой, как наваждение развеется и снова очнешься в полутёмной вонючей камере. Но… Умелец и в само деле отдал пленных жирному менгу.

Только через пару дней колдовское наваждение окончательно спало. И большая лодка, и менги, и деревянная клетка оказались вполне реальны. Тогда же пленные начали разговоры о побеге. Благо говорить можно всё, что угодно: менги совершенно не понимают язык людей.

Но… Большая лодка не каменный мешок Умельца, однако сбежать из неё ещё сложней. Пара менгов с дубинками наготове вечно пялились на пленников, следили, чтобы не дай бог кто-нибудь не начал грызть зубами деревянные прутья или кожаные ремешки. Какой бы хлипкой не казалась клетка, но её не получилось ни разобрать, ни расшатать хотя бы один пруток. Пузатый менг каждый день лично проверял пленников, лично щупал каждый прут и каждую завязку.

Как и в вонючей камере потянулись однообразные дни неторопливого путешествия. Шило на мыло, а в итоге ничего не изменилось. Было темно и просторно, а стало светло и тесно. Можно было встать в полный рост, а теперь и воздух свежий, да не встанешь. Места в деревянной клетке едва-едва хватает на пятерых. Да ещё медные цепи вечно путаются под ногами. Кормят хорошо, но только рыбой, лишь изредка перепадают кусочки чёрствого хлеба.

Между тем наступила вторая половина осени. Первые ночи пленники изрядно мёрзли. Ковка как мог кутался в потрёпанную куртку, но всё равно к утру едва мог пошевелить руками и ногами. Но с каждым днём становилось всё теплее и теплее. Будто весна наступает, а не осень. Через пару недель днём стало так невыносимо жарко, что пришлось снять с себя всю одежду. Правда, из-за проклятой цепи пришлось пожертвовать курткой.

Если в начале путешествия берега были пусты, то где-то пару недель назад всё чаще и чаще стали попадаться чудные стойбища менгов. Убогие кубические хижины из светлой глины кривыми рядами толпились недалеко от берега. Да и сами берега стали какими-то странными. Вместо привычной полосы песка рядом со стойбищами менгов появились рукотворные насыпи. Как-то раз даже удалось разглядеть, как одна группа почти голых менгов перетаскивали большие корзины с зёмлей, а другая длинными палками со скребками на концах разравнивала принесённую землю по насыпи.

Но самое удивительное событие произошло сегодня утром. Большая лодка резко свернула вправо и вошла в очень странный приток. Вместо привычного неровного берега или даже рукотворных насыпей с двух сторон потянулись ровные стены из больших округлых камней. Словно в коридоре чудный поток тянется точно на восток. Огромное количество лодок снуёт по странному протоку в обе стороны.

Через час, когда большие колёса остались позади, большая лодка вышла из странного притока в не менее странное прямоугольное озеро. На левом берегу длинный ряд тёмных пристаней и стоящие буквально впритык друг к другу точно такие же большие лодки. Да-а-а, Ковка тяжело вздохнул, похоже, долгое путешествие и в самом деле подходит к концу.

Большая лодка подошла к свободной пристани. Пятеро гребцов тут же выскочили наружу, подхватили толстую верёвку и подтащили лодку вплотную к причалу.

Из своей норы вылез пузатый менг. Ради столь знаменательного события он снял смешные штаты и шерстяную рубаху и напялил ещё более смешную льняную юбочку, из-под которой торчат кривые волосатые ноги. Объёмный живот свешивается через широкий кожаный ремень.

Ковка прыснул в кулак. Зрелище ещё то! Самый главный менг в бабу переоделся. Но, Ковка удивлённо оглянулся, все без исключения менги вырядились в подобные юбочки. Только у гребцов они не такие белоснежные и блестящие, а старые, заляпанные грязью и без ремней. Весёлое настроение испарилось.

Закрытую несколько недель клетку открыли. Возле прохода тут же выстроились гребцы. Язык силы универсален и не нуждается в переводе. Менги в нелепых и грязных юбочках выразительно помахивают дубинками. Лучше не брыкаться.

Ковка оказался ближе всех к выходу. Его первым вытащили из клетки и расковали. Но, едва с рук упали ненавистные цепи, как рослый менг тут же нацепил на шею странную деревянную колодку. Глухой щелчок, и голова вместе с руками застряли в узких дырках. Ни в сторону посмотреть, ни руками махнуть. Едва не падая на шаткую палубу, Ковка побрёл на пристань. Тяжёлое «украшение» тянет к земле, с таким грузом далеко не убежишь. К тому же дубинки менгов выразительно тычутся в бока и спину. Хвала Создателю, не бьют.