Вкус заката

– Да еще в Ницце, да? – радостно засмеялась Софья Пална, демонстрируя превосходные вставные зубы. – Чтобы регулярно приезжать к заграничной мамуле на каникулы? Но не подфортунило вам, не подфортунило! Хотя и мне не подфортунило, женился мой Митяй не на доброй русской бабе, а на потомственной сицилийской бандитке! И болтаюсь я тут на старости лет одна, как хобот у слона на морде, ни сына, ни внуков не вижу…

Словечки и суждения у старушки были преоригинальные. Я слушала ее с искренним интересом. Софья Пална по опорным точкам – Севастополь, папа – белый офицер, уход «от красных бандитов» за два моря – коротко и выразительно рассказала мне предысторию своей жизни. Собственно история, надо полагать, потребовала бы гораздо более обстоятельных посиделок, чем легкий завтрак. Я, впрочем, не спешила оставить общество пожилой дамы с собачкой. Обе они оказались вполне милыми особами. К тому же Павел, обещавший составить мне компанию за завтраком, все не появлялся.

– А хотите, мы с Зизи устроим вам небольшую экскурсию, покажем кое-что интересное? – с помощью крепких искусственных челюстей лихо расправившись с жестковатыми круассанами, предложила мне собачья хозяйка.

– А хочу! – весело согласилась я.

И мы отправились на экскурсию.

О том, что Ницца – самый большой город курортного побережья, мне, разумеется, было известно и раньше. А вот о том, что самим своим названием Лазурный Берег обязан литературному произведению, я, писательница, к своему стыду, прежде и не слыхала! Оказывается, «Кот д’Азур» – «Лазурный берег» – так когда-то назвал свой роман французский писатель Стефан Лежан. Его книга давно уже благополучно забылась, а поэтичное название приклеилось к местности крепко-накрепко.

Еще я узнала, что в Ницце есть свой Драматический театр (и в нем когда-то служила маменька Софьи Палны), Дворец с выставочным залом, где раз в год проходит крупная ярмарка, и Опера, где труппа Александра Дягилева восемнадцать лет подряд представляла лучшие спектакли с Павловой и Нижинским. Средняя зимняя температура в Ницце – плюс тринадцать-четырнадцать градусов, но случается, что доходит и до двадцати. Хотя в январе одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года (тут Софья Пална сделала большие-пребольшие глаза) было целых три градуса мороза, и впервые за пятьдесят лет в Ницце выпал самый настоящий снег!

– Что и говорить, отличный климат! Еще бы сюда не ехали россияне, спасаясь от морозов и депрессии! – завистливо заметила я.

– Кстати, русские открыли для себя Ниццу еще в девятнадцатом веке, – кивнула Софья Пална. – И сразу же начали осваивать новый курортный маршрут так энергично и масштабно, что самый первый поезд на вокзал этого города пришел – угадайте откуда? Из столицы Российской империи – Санкт-Петербурга!

А «кое-что интересное», обещанное мне старушкой, оказалось собором до боли знакомой архитектуры – с луковками-куполами. Мы присели на типично русскую деревянную лавочку, выкрашенную в зеленый цвет, и Софья Пална с гордостью сказала:

– Перед вами Свято-Николаевский собор, который заслуженно считается самой красивой православной церковью за пределами России! Она была построена в тринадцатом году прошлого века в парке виллы Бермон, где жила царская семья, пережившая великую трагедию – тут скончался наследник престола Николай, старший сын императора Александра Третьего. Строительство велось на деньги русской колонии и на личные средства императора Николая Второго и его матушки Марии Федоровны, которая сначала была невестой скончавшегося наследника, а потом вышла замуж за его брата.

– Непростой сюжет, – пробормотала я.

– Затейливый, как вся правда жизни! – философски заметила эрудированная старушка. – Когда-то городские власти Ниццы приняли решение не застраивать это место, и поэтому церковь до сих пор видна издалека.

Она вздохнула:

– Красивый собор, правда? Здесь я крестилась, здесь венчалась, здесь, надеюсь, меня и отпоют…

Старушка опечалилась.

– Надеюсь, это случится еще очень не скоро, вам еще жить да жить! – утешила ее я.

– Да зачем же? – Софья Пална пожала плечами, круто встопорщив батистовый матросский воротник. – Поверьте, дорогая, жизнь в старости – это очень маленькое удовольствие. Во всяком случае, для дамы, которая хочет прожить свой век безупречно достойно.

Это было интересное заявление, и я не удержалась от закономерного вопроса:

– А если не безупречно, то удовольствие от жизни в старости для дамы будет больше?

– Вы намекаете на эту скандальную историю с нашей местной Герофилой? – искоса посмотрела на меня старушка.

Я торопливо пошарила в памяти, но ничего особо ценного из нее не выудила. Имя Герофила очень смутно ассоциировалось у меня с Древней Грецией – и только. Я честно призналась Софье Палне, что знать не знаю, кто такая Герофила и какова ее скандальная история, и бабуля оживилась:

– Ну, милая моя! У вас возмутительные пробелы в образовании! Это же общеизвестная история Древнего мира! Вы разве не читали мифы Древней Греции?

– Я с детства помню двенадцать подвигов Геракла, – немного пристыженно ответила я.