Вкус запретного плода

— А разве ты любила этих других так же, как меня? И скажи, разве кто из них любил тебя так, как я?

— Нет, конечно!

— Вот видишь! Не бойся, любимая моя, ничего не бойся! Иди ко мне, я так долго ждал этого часа!

— Да, — сказала Марина.

Напряжение последних часов оставило ее. Вдвоем с Сергеем они аккуратно сняли Анино платье, повесили его на спинку стула, подальше от печки, чтобы случайно не подпалить. Маринины плечи сразу же покрылись гусиной кожей, и она нырнула под одеяло, где на ощупь они сбросили друг с друга остальную одежду. Марина стонала и вскрикивала, таким наслаждением наполняло ее каждое Сергеево прикосновение. Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра, и Марина, не в силах ждать дольше, вся изогнулась к нему навстречу.

— Иди ко мне! — прошептала она. — Иди, пожалуйста, ну что же ты?

Огромное ватное одеяло отгородило их, казалось, от всего мира, холодного, безразличного, и создало специально для них отдельный, крошечный, теплый мир любви. Сергей вошел в нее, и Марина закричала. Она кричала долго и громко, не боясь, что ее услышат. Кому было слышать ее в пустом доме, в пустом поселке, в ночном лесу? Сторож давно уже спал. Одна только луна смотрела на них сквозь запотевшее окно. И когда Марина рискнула высунуть из-под одеяла нос, ей почудилось, что луна улыбается.

Часть пятая

1

— Марина приехала! — закричали все дети разом, едва Марина появилась в дверях столовой. Пес Руслан вылетел из-за рояля, взгромоздил Марине лапы на плечи и одним движением мощного широкого языка вылизал ей все лицо.

Дети обступили Марину со всех сторон. Они визжали, прыгали, вопили что-то нечленораздельное. Отстранив собаку, Марина каждого по очереди, да и без очереди, принималась обнимать и целовать. Ох, как же она по ним соскучилась! Одного Марина подхватывала на руки, другой тем временем подставлял стул и со спины норовил вспрыгнуть ей на шею, третий, цепляясь за одежду, карабкался к Марине на плечи, как обезьянка. Дети дергали ее за руки, за волосы, за уши, за подол платья.

— Прекратите немедленно! — перекрыл наконец гвалт звенящий голос Алены, и волна детей постепенно начала спадать. По одному, по двое дети отходили в сторонку, она смогла разглядеть за их спинами лица взрослых, которые, в отличие от детей, не только не кричали «ура!», но не спешили даже поздороваться. Один Илья крикнул было: «Привет, Марина!» — смолк, испуганно покосившись на Дениса.

Марина молча и растерянно стояла у двери, чувствуя, что безнадежно краснеет, что в уголках глаз закипают слезы. «Ой, сейчас разревусь, вот стыдно будет!» — мысленно одергивала Марина себя, чувствуя, что еще минут пять мерзкого, унизительного молчания — и она не выдержит.

Но тут из-за стола поднялся Денис. Видно было, что он приготовился заранее высказать ей, подобрав слова задолго до Марининого прихода.

— Явилась не запылилась! — проговорил Денис ядовито, не без удовольствия растягивая слова. — Немножко поздно, дорогуша, тебе не кажется?

Марина опустила голову и виновато зашмыгала носом. Ну что она скажет в свое оправдание? Нет, у Марины, конечно же, нашлось бы что сказать, но только не так, не при всех! Каждому из них в отдельности Марина в два счета объяснила бы причину своего опоздания, да так, чтобы ни один из них не стал на нее за это сердиться. Но они все вместе сидели за столом, смотрели на нее так, будто она…

— Прости меня, Денис, пожалуйста, я больше так не буду! — совершенно по-детски пробормотала Марина, по-прежнему глядя в пол.

— Не будешь? Ах, вот спасибо! — по-прежнему ледяным голосом произнес Денис, но вдруг не выдержал и сорвался на крик: — У дочери своей прощения проси, не у меня! От кого угодно ожидал, от Ольги, от Алены, от Жени даже, но от тебя… Ты что ж, скажи на милость, себе позволяешь? Подкинула нам ребенка и исчезла на целые сутки! Я вчера как дурак три часа встречал тебя на станции, замерз как цуцик, потом шел через лес в час ночи, потом качал до пяти утра твою малышку, она, между прочим, сегодня спать никому не дала. Мы думали, с тобой что-нибудь случилось, не знали, куда бежать, у кого спрашивать, а она является как ни в чем не бывало! Простите ее, пожалуйста!

— Денис, ну, может, хватит, может, не надо так? — примирительно проговорил Илья.

— Молчи уж — не надо! Да все вы тут хороши, эгоисты чертовы, всем на все наплевать! Я не ем, не сплю, в лепешку расшибаюсь, думаю день и ночь, чтобы они и дети ихние в порядке были, а вы тут не люди, а дикие кошки! Одна вдруг уезжает на неделю, бросив пятерых детей, никому ничего не сказав, точно ей тут все обязаны, другая… Да суки подзаборные о своих щенках больше думают, чем вы!

— Денис, — тихо и повелительно сказала Алена, — очумел ты, что ли? Дети же здесь!

Денис сразу замолчал и, тяжело дыша, опустился на стул. Молчали и все остальные.

«Возьму вот сейчас Ксюшку и уеду в Москву! — думала сквозь слезы Марина. — Ни за что не останусь! После всего этого? Нет!» И, решительно засопев носом, Марина резко спросила:

— А где мой ребенок?

— У нас, — просто ответил Илья. — Маша ее как раз сейчас кормит.