Вкус желаний

Мери: «Нет. Я ушла сама. Поняла, что меня никогда не полюбят, ведь никогда не начнут доверять».

Павла: «Порой, чтобы остаться или вернуться нужно уйти. Возможно, ты поступила правильно. Спокойной ночи, Мередит».

Мередит. Слёзы вновь навернулись на глаза. Как же я соскучилась по своему имени его голосом: низким, чарующим. Его взгляду с неприкрытым желанием. Ночью я несколько раз удовлетворяла себя, представляя, что это делает он — мой Тёмный мистер Дарси.

* * *

За обедом в столовой я ковырялась в салате, прокручивая в памяти ночную переписку с Павлой, пока Саманта не толкнула меня в плечо.

— Ау! Оттава на связи! Мери, вечно ты летаешь в облаках! — недовольно проворчала она. Я с интересом уставилась на девушку. — Блум достала пригласительные на выставку самого Франсуа Дебуа! Ты пойдёшь? Это завтра.

— Франсуа Дебуа? — переспросила я. Сначала хотелось отказаться — триггеры прошлого. — Да, пойду! — в итоге согласилась я.

Выставка проходила в Канадском музее современной фотографии. Я не продумывала свой образ, у меня было одно-единственное короткое чёрное платье на все случаи жизни, в нём я и пошла. Сама галерея меня мало интересовала в отличие от моих снимков с Дэймоном. Я ведь их так и не увидела. После ссоры Дэймон и Франсуа не общались, я боялась лишний раз вспоминать Дебуа при Грэме, поэтому ничего не спрашивала о своих фотографиях. А сейчас могла. Сейчас я всё могла, я же свободна, только от такой свободы хотелось выть на луну.

Ценителей таланта Франсуа Дебуа собралось достаточно много, у некоторых фотографий толпилось человек по двадцать. Признаться, я боялась встретить свои портреты. Мало ли что могло взбрести в голову творческому человеку. Обиженному творческому человеку. Перемещаясь между гостями Франсуа, я с облегчением отмечала, что их здесь нет.

Саманту и Блум вообще не интересовало искусство, ведь здесь собрались все сливки общества. Несмотря на наличие у Саманты почти-мужа, она строила интеллигентным мужчинам глазки не меньше, чем Блум. На меня же накатывала ностальгия. Сердце тревожно подпрыгивало в груди, если я замечала кого-то похожего на Грэма. На самом деле, не было ни одного мужчины, похожего на него — просто обман зрения, моё сознание играло со мной злую шутку.

Остановившись у очередного портрета индейца, я вздрогнула, почувствовав горячую ладонь на талии. Я резко развернулась и нос к носу столкнулась с Франсуа. Мужчина ни капли не изменился, как и его стиль хиппи-байкера.

— Мери. Я решил, что ты галлюцинация. Рад приветствовать.

Франсуа потянулся к моей щеке, чтобы поцеловать.

«Он не похож на обиженного», — подметила я.

— Здравствуй, Франсуа. Выставка великолепна! Моё восхищение, — с искренней улыбкой произнесла я.

— Как же я рад тебя видеть. Может, поужинаем после окончания? Насколько я знаю, ты больше не с Грэмом, — прозвучало довольно радостно.

— Всё так. Но я откажусь, — смущённо ответила я.

— Оу… Ты так и не излечилась, — хмыкнул он.

— Это неизлечимая болезнь, — призналась я. Франсуа закатил глаза и неодобрительно покачал головой.

Меня не особо волновало его мнение, поэтому я перешла сразу к делу:

— Франсуа, я хотела бы получить свои снимки. Ты их не удалил?

Глаза фотографа вспыхнули живым интересом.

— А тебе Грэм не сказал? Он ведь сразу забрал у меня карту памяти. Я и сам не видел, что наснимал.

«Почему Дэймон об этом не сказал мне?»

— Вот как… Спасибо, я поняла, — ответила я, немного смущаясь.

Во взгляде Франсуа читалась неприкрытая жалость, поэтому я поторопилась избавиться от его общества. Тем более что вокруг собрались желающие получить автограф у Дебуа.

Блум и Саманта решили задержаться на выставке, я же поторопилась уйти отсюда. Как-то вдруг стало тут слишком тесно, слишком душно, слишком невыносимо. На улице меня встретила приятная весенняя прохлада. Сегодня я первой написала Павле, делясь событиями прожитого дня, точнее, вечера. Но через несколько секунд я удалила сообщение. Мы же своего рода с Павлой коллеги, ни к чему ей знать о моих душевных муках. Но Павла тут же ответила.

Павла: «Я успела прочесть…»

Мери: «Прости. Глупо. Накипело».

Павла: «Если ты всё ещё любишь того мужчину, напиши ему сама. Что тебя останавливает?»

Мери: «Это бессмысленно. Думаю, я перестала для него существовать в тот день, когда приняла решение уйти».

Павла: «Он так суров?»

Мери: «Он очень категоричен. Однажды я солгала ему…»