Вкус Жизни

Однако мы не видим того, что эта информация не наша. По прошествии времени воспоминания стираются. Рубцуются шрамы, мысли и события прошлого превращаются в обрывки информации, хранящиеся в памяти. Остаются только тени тех чувств и эмоций, которые мы когда-то испытывали. В этом немного правды, потому что ум начинает их интерпретировать по-новому, наслаивая на них прожитый опыт. На основе имеющейся памяти ум выдумывает детали или, наоборот, забывает то, что невыгодно для придуманного образа. Эти тени эмоций тем ярче, чем сильнее эффект, который произвело на нас событие.

Я с каждым днем ухожу все дальше от своего детства. Затираются временем лица, детали местности, разные мелочи, но самое главное остается со мной: Вкус моментов, из которых складывается определенный жизненный период. Мой опыт позволяет мне, как настоящему сомелье, почувствовать все тончайшие ароматы и привкусы, которые содержит жизненный коктейль тех лет. Детство начинает раскрываться особенным и очень тонкими вкусовым букетом.

Мама с папой развелись, когда маленькому Саше было три года. Этим мальчиком был я, а в Льва Янина превратился из Александра Гаврилова только через тридцать лет. Тогда мир со мной обходился жестко. Конечно, у меня было непонимание того, почему все происходит вот так и именно со мной. Если смотреть на это со стороны глазами человека, несведущего в духовном развитии и живущего обычной жизнью, может показаться, что причина этих жестких стыков с реальностью в моей гиперактивности. Когда летишь на высокой скорости по жизни или по трассе, порой бывает трудно справиться с управлением и вовремя остановиться. Поэтому приходится мириться с тем, что можешь потерять управление. И я терял его, но ребенку это простительно.

Но вместе со мной часто теряли управление и мои родители, не вписываясь в повороты своей судьбы, моей детской любознательности и собственных отношений.

Однако мои детские обиды, неудачи, поражения быстро сменялись благодарностью, радостью от произошедшего и счастьем. Особенно в зрелом возрасте пришло понимание, что все шло именно так, как должно было быть. Все не зря. У всего есть какая-то высшая составляющая, частичка Творца, который через меня познал разный опыт.

Управление своей реальностью в детстве я терял часто. И моим стоп-краном была мама. Вероятно, в ее картине мира она просто не знала, что со мной делать и как по-другому меня урезонить. Ведь я всегда что-то делал: помогал как умел, играл, бегал, рисовал и нередко все эти действия совершал одновременно. Как итог – я ошибался, и мне влетало за это. Вполне возможно, что для мамы физическая сила была единственным инструментом, чтобы притормозить меня и получить хоть немного спокойствия в жизни. А может, я слишком романтизирую все, и мама не представляла, как меня воспитывать, поскольку не имела ни малейшего понятия, как управляться с мужчинами. С папой ужиться не смогла, значит, ей было нелегко находить общий язык с противоположным полом. Даже со мной двух-трехлетним, я ведь тоже был мужчиной. В ее глазах уж точно.

В общем, я получал много, сильно и жестко, но научился этому давать отпор. В первую очередь внутренний. И по жизни мне это очень помогло. В таком отпоре можно рассмотреть сопротивление миру. Но я уже тогда понимал, когда со мной поступают несправедливо, а когда наказание заслуженное. Я был исследователем, который изучал разные Вкусы жизни – горький привкус мне не нравился, но и в нем я старался найти приятные нотки.

Внутренний протест и непонимание прошли очень рано, когда мне было года два. Папа с мамой находились на пути к разводу, и я был предоставлен самому себе: возникало лишь удивление, почему я вдруг стал редко видеть папу.

В то время я уже умел ходить, но разговаривать еще не научился. Мама часто, чтобы справиться с моей гиперактивностью, просто ставила перед фактом: «Сейчас ты будешь спать, поэтому я закрываю дверь в комнату». Возражения на эти слова не принимались ни в каком виде. И было все нормально, когда я засыпал или занимался своими делами. Но однажды мне захотелось сильно в туалет. Я выбежал пару раз, но не мог сказать, почему я это делаю. В итоге мама сильно разозлилась из-за моей назойливости и непослушания и закрыла комнату на ключ.

Но у меня была одна задача, которая не могла уже ждать. Поэтому я начал активно крутить мысли, словно флюгер на ветру, и перебирать возможные варианты: «Если я схожу в штаны, то на кровати будет мокро, липко и неприятно. Так спать я точно не хочу. Когда я в один из дней нахулиганил и сделал свои дела в угол, там тоже стало мокро и липко. Мама сильно ругалась. Что же делать?» Меня осенила идея! Это было гениально! Фурор. Возбуждение от этой идеи поглотило меня с головой.

Я решил сходить под дверь, чтобы мама заметила лужу и точно поняла, что я не хулиган какой-то, а просто сильно хотел в туалет. Мама поймет. Это же мама. Мы так долго были с ней единым целым.