Вкус жизни

– Знаю за собой такое. Еще в школе учитель пользовался моей добротой. Я его жалела, демонстрации опытов помогала готовить к урокам. Настрою, принесу в класс приборы, а он их не показывает ученикам. Позже, узнав, что я умею печатать, принес мне папку с какими-то списками. Тут уж я не выдержала: «Вы, может, мне предложите еще мемуары свои напечатать?» И перестала ему помогать. Я думала, он ценит мои знания, умения, а все оказалось гораздо проще и противнее: его собирались убрать из школы за некомпетентность, вот он и придумал меня использовать. Позже стала приглядываться к нему. Смотрю, скользкий, изворотливый… Дура была.

– И теперь вы пытаетесь уходить от подобных проблем?

– Это лучше удается, чем решать их. Для решения необходимо глубокое знание человеческой души, а я темная в этих вопросах. Если начну действовать, только всполошу всех своей прямолинейностью, противопоставлю себя многим. Зачем мне это?

– Учитесь быть гибче.

– Учусь. Не всегда язык на цепочку удается посадить. Вот, Василия Леонтьевича вчера обидела. Стоит картинно. Холеный, осанистый, эффектный. Упивается звуками собственного голоса. Хотела бы увидеть его дома! Наверняка, капризный, вредный, неуступчивый, жесткий. «Я, – говорит, – вчера выпил пива больше, чем нужно, но меньше, чем хотелось». А потом стал хвалиться, что второй месяц по вечерам ходит к другу конструировать «прибор сна». Сидят там, философствуют о том, как наладить сон его жене. Умников из себя строят. У Василия Леонтьевича две маленькие дочки – одной годик, другой – два. Он из дому сбегает будто бы с благими намерениями, а жена одна мается с детьми. У нее от переутомления нарушение сна. Вот я ему и врезала: «Вы бы лучше посидели после работы с дочками, а жена поспала бы, сон сам и наладится. Ей ваше душевное тепло, забота и реальная помощь нужна. Надо не допускать сбоев сна, а вы дождались, что теперь ей лечиться надо, но не послали ее в поликлинику, где уже есть методика лечения, иначе вам с детьми сидеть придется! Вы уходите от своих прямых обязанностей отца и мужа к другу, прикрываясь высокими фразами о желании помочь жене.

А этот друг сам сбегает от жены в гараж. И наплевать ему, что дома остается дочка, которая в четыре года еще не умеет говорить, отстает в развитии.

Он не хочет заниматься с ребенком, а супруге говорит, что сердце болит, нервы не выдерживают от жалости, когда смотрит на нее. А кто будет делать из девочки пусть даже условно нормального человека, способного хотя бы обиходить себя? У матери, что, меньше сердце разрывается от безысходности? Все на жену свалил: и домашние заботы, и больного ребенка… Многие мужчины убеждены, что нам пострадать, как воды напиться. А кто женщин заставляет страдать? Вот то-то и оно. Да еще и вину за все возникающие проблемы на них спихивают. Мол, тащите, вы выносливее. А себе пить, курить да лодыря гонять оставляете?»

– Зачем же так примитивно и грубо? – удивился Николай Иванович. Судя по выражению лица, ему не нравилось то, что говорила Лена.

– Не права по форме, но права по сути. А как еще можно пробудить в этом пижоне совесть? В нашем отделе поговаривают, что он собирается разводиться. Жена его уже не устраивает!

– Уже развелся, – хмыкнул некстати подошедший Иван.

– Не удивил, – дернула плечами Лена.

– Хорошо с вами, Николай Иванович, всласть можно поговорить на любые темы. Извините, перерыв заканчивается. Нас ждут великие дела, – грустно пошутила Лена.

– Прямо вот так? Ни больше, ни меньше! – рассмеялся Иван.

Лена уже не слышала его слов.

«Клюнула» на сочувствие старичка и забыла поговорить о деле», – сердилась я. – ...А вообще-то Ленке не позавидуешь. Я вот тоже беременна, но статус замужней дамы – достаточно надежная защита от паскудного мужского внимания.

Мечта

«Был один». Именно этими словами когда-то начала Лена свой рассказ Кире о своей первой студенческой влюбленности. Тогда она была еще такая восторженная!

…Был один. Уехал… Он занимает совершенно особое место в моей жизни. Он – едва ли не самое лучшее, что ценю я в мужчинах. Живой, естественный, искренний. А какой душевной красоты человек! Все время разный, неузнаваемый, незаштампованный, с необъятной широтой интересов. Единственный в своем роде. Невысокий, мягкий, на первый взгляд беззащитный, с гривой непослушных русых волос, чем-то на Эйнштейна похож. Но, почему-то в его присутствии я чувствовала себя женщиной. Наверное, потому, что от него исходило облако обаяния и какой-то необычайный магнетизм. Я чувствовала в нем сильное мужское начало. Не в смысле физиологии, в другом предназначении мужчины: рыцарь, не склонный к импульсивным эмоциональным инициативам и решениям. Такой человек не может ни предать, ни подвести. Он из детдомовцев военных лет, может, поэтому надежный, как отчий дом. Ему, наверное, было неловко, что я ходила за ним как веревочкой привязанная. Но он был настолько внимателен к чувствам других, что никогда ни словом не обмолвился об этом, боясь меня обидеть.